— Религиозного ордена?
— Ордена иезуитов.
Скотт поднял брови.
— Иезуитов? — удивленно повторил он.
— Да, доктор, и мы считаем, что вашими работами интересуются некие подозрительные личности.
Кинросс и Скотт переглянулись.
— Что заставило вас так думать? — спросил Скотт.
— Ну… Это длинная история…
Эндельбаум замялся, не зная, как все объяснить и не выглядеть при этом сумасшедшим. На помощь к нему пришел Терсен.
— Вы сейчас готовите к регистрации патенты, касающиеся нейродегенеративных заболеваний?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что если это не вы, значит, кто-то занимается плагиатом ваших работ.
— С каких пор иезуиты интересуются воровством патентов? — вмешался Холд.
— Изначально нас интересовало другое, — ответил Терсен. — Но проблема, с которой мы столкнулись, заставила нас углубиться еще и в данную тему.
— И пытаясь разобраться, мы вышли на вас, — добавил Эндельбаум.
— Удивительно, — иронично проговорил Скотт. — Иезуиты являются ко мне, чтобы рассказать о патентах, связанных с моими работами. Немного неожиданно, вы не находите?
— Я вас предупреждал, — кротко заметил отец Эндельбаум.
— Почему я должен вам отвечать? Почему я вообще должен вам верить? Кто поручится, что вы не дурачите меня, чтобы выведать правду? Последнее время меня буквально осаждают разного рода личности, готовые на все, лишь бы приобщиться к моим работам. Я полагаю, я уже достаточно взрослый, чтобы самому распоряжаться моими открытиями и самому защищать их.
— Не в обиду вам будет сказано, — возразил Терсен, — но не ваши открытия заставили нас прийти сюда, а желание помешать убийце нанести новый удар.
— Убийце, не больше и не меньше? Почему же тогда вам не пойти и не рассказать все полиции, чтобы его арестовали?
— Потому что мы не знаем, кто он, но мы знаем, на кого он охотится.
— И вы считаете, что его цель — я?
— Мы это предполагаем. Дело в том, что вы подходите под характеристики его жертв. Именно потому мы спрашиваем вас: не вы ли в недавнее время подали серию заявок на патенты большой значимости?
Кинросс посмотрел на Холда, ища у него помощи, но тут зазвонил телефон, и Скотт поспешил ответить, надеясь услышать Дженни.
— Здравствуйте, доктор, — раздался голос, который Скотт немедленно узнал. — Должен признаться, вы меня сильно разочаровали. Я выполнил свою часть договора, а вы решили меня надуть. Вы ведь не думаете, что вам это сойдет с рук?
— Вы пытались меня убить, — хрипло проговорил Скотт.
— И учитывая ситуацию, не исключено, что мы повторим попытку.
— В таком случае вы никогда не получите полный объем моих документов.
— Доктор, мне жаль вас разочаровывать, но чтобы их получить, вы нам не нужны. И не тешьте себя надеждой, что ваши безобразные шторы вас защитят.
Неизвестный повесил трубку. У Кинросса на лбу выступил холодный пот. Холд бросился к нему.
— Это были они? — быстро спросил он.
— Видимо, они поняли, что документы сфальсифицированы.
Кинросс пошатнулся. В это мгновение раздались выстрелы и окно пробили две пули. Холд резко швырнул доктора на пол. Терсен толкнул Эндельбаума за книжный шкаф. Третья пуля застряла в столе. Их траектории не оставляли сомнений: если бы Скотт сидел на своем обычном месте, он был бы поражен. Из-за шкафа осторожно выглянул Терсен и, увидев потрясенное лицо доктора, не без язвительности спросил:
— Достаточно взрослый, чтобы самому защищать себя? Так вы сказали?
61
Достигнув конца бассейна, Дженни сделала глубокий вдох и поплыла в обратном направлении. В студенческие времена она регулярно посещала бассейн, но с тех пор, как она закончила учиться, ей почти не доводилось плавать. Скользящая вдоль тела вода, ощущение силы и гибкости собственных мышц давали ей редкое чувство легкости и свободы. Дженни в одиночестве нарезала круг за кругом. Она открыла для себя бассейн два дня назад, когда после сеанса особенно напряженной работы Клиффорд убедил ее сходить туда, чтобы расслабиться. Бассейн был оборудован в природном гроте, расположенном под поместьем. Вопреки обыкновению, бассейн был сделан из нержавеющей стали, которая в рассеянном свете придавала воде радужный отсвет. С тех пор Дженни взяла себе в привычку спускаться сюда, как только появлялась возможность. В тишине, нарушаемой только всплесками ритмичных гребков, ей думалось особенно спокойно.
Дженни вышла из бассейна, завернулась в полотенце, попутно выжимая волосы, и поднялась в свою комнату. До очередной рабочей встречи у нее оставалось достаточно времени.
В назначенный час Дженни стояла перед дверью кабинета Клиффорда Брестлоу. Панель отодвинулась, и девушка увидела хозяина кабинета, сидящего перед своим столом-экраном.
— Входите! Я как раз занимаюсь вашим досье.
Дженни села рядом с ним.
— Работаете над стандартизацией процедуры?
— Нет, без вашего компетентного взгляда я от такого лучше воздержусь. Сейчас у меня другое: мои службы сообщили, что наши первые заявки на патенты уже заставили откликнуться потенциальных покупателей.
— Инвесторов?
— Три лаборатории готовы заплатить за них. Разумеется, им ответили, что проект находится на самофинансировании и не предназначен для реализации на рынке.