Двое выразительно скривились. Третий с гордостью помахал папкой.
— У тебя есть, что представить, Трент?
— Думаю, да.
— Это первый раз, когда ты что-то нащупал.
Молодой человек кивнул.
— Надеюсь, у тебя что-то стоящее, потому что в противном случае он не будет скучать по тебе.
Говоривший посмотрел на часы.
— Ровно 8:30. Пора, дети мои. Запускаю спутниковую связь.
Он набрал код на пульте дистанционного управления. На экране появилось мужское лицо, обращенное в профиль. Его черты невозможно было разобрать из-за направленного на него слепящего света. Мужчина прервал оживленную беседу с кем-то вне поля зрения камеры, повернулся к экрану и без лишних слов обратился к собравшимся в конференц-зале:
— Здравствуйте, господа. Слушаю вас.
— Доброе утро, сэр. Как поживаете?
— Я ценю вашу заботу, Дэн, но избавьте меня от ненужных прелюдий. У вас ничего нет, так?
— У Трента есть предложение.
— Что же, послушаем, что скажет Трент.
Молодой человек почувствовал, как у него взмокли ладони. Он выпрямился в кресле и начал свой доклад:
— Здравствуйте, сэр. Последние месяцы я слежу за одной женщиной-генетиком, профессором Дженни Купер. Она работает в тандеме со специалистом по нейродегенеративным заболеваниям, доктором Скоттом Кинроссом. Они опубликовали несколько статей, пока ничего революционно нового, но…
— Переходите к делу.
— Эта женщина руководит исследовательской лабораторией в Рослинском институте в Шотландии. Именно там впервые успешно клонировали млекопитающее, барана Долли. Вы наверняка помните тот случай.
— Овцу, а не барана. Будьте точнее.
— Да, сэр. Последние несколько недель Дженни Купер рассылает по всему миру запросы на получение данных, в основном в больницы и крупные исследовательские центры. Я не очень понимаю сути ее запросов, равно как и ответов, но у меня сложилось впечатление, что она обнаружила что-то серьезное и пытается проверить это путем сравнения с другими результатами.
— Обнаружила что-то? Рассылает запросы? И вы не понимаете? И когда же я должен, по-вашему, начать прыгать от радости? Как ваше имя?
— Трент, сэр.
Никто из трех его товарищей, сидевших в конференц-зале, не хотел бы сейчас оказаться на его месте.
— Позвольте мне вам кое-что объяснить, Трент. Учитывая, сколько приносит мой бизнес, ваша тридцатисекундная тирада обошлась мне в восемь тысяч долларов. Так что, парень, найди что-нибудь получше и не трать мое время.
— Сэр, при всем уважении. Я являюсь финансовым аналитиком и, смею надеяться, неплохим. Именно по этой причине вы меня наняли. Вы не хуже меня знаете, что финансовый анализ на пятьдесят процентов состоит из чутья и на пятьдесят процентов — из удачи. И я чувствую: здесь что-то есть. Эта ученая дама начала с работы над прионами; ее сотрудничество с известным специалистом по болезни Альцгеймера довольно нетипично, но когда речь идет о рынке, стоимость которого оценивается в более чем двадцать миллиардов долларов, и в который пять крупнейших фармацевтических компаний мира вкладывают значительные средства, я думаю, нам следует держать руку на пульсе.
Собравшиеся по эту сторону экрана ожидали для Трента немедленного расстрела на месте, но человек, стоящий против света, явно колебался. После паузы на пару сотен долларов, он объявил:
— Хорошо. Я услышал ваши аргументы, Трент, и я беру в разработку это дело. Пусть будет пятьдесят процентов чутья и пятьдесят процентов удачи. Присмотритесь, что происходит в Шотландии, и возьмите эту женщину под наблюдение. Средства вам будут предоставлены. Дайте мне знать, как только у вас появится что-то конкретное. Но если все это ерунда, вы, Трент, лишитесь будущего, и это на все сто процентов. Хорошего дня.
6
Дженни снова постучала в дверь, на этот раз сильнее. Ее терзало беспокойство. Шедшие мимо по коридору медсестры покосились на нее; Дженни им улыбнулась. Как только они удалились, она опять застучала в дверь.
— Скотт, открой!
Наконец дверь приотворилась.
— Ты что, начал запираться?
Кинросс не ответил. Он отступил, как медведь, потревоженный в своей берлоге. Молодая женщина первым делом подняла шторы, впустив в кабинет утреннее солнце. Кинросс со стоном прикрыл глаза, подавленный энергичностью Дженни. В золотом сиянии рассвета она казалась яркой, живой — в противоположность ему самому в это утро.
— Ты, кажется, собиралась мне что-то сообщить… — сказал он.
— Сначала я должна была перепроверить кое-какие данные. Потом, я мало бы чем тебе помогла. Ведь это ты — практикующий врач.
Кинросс опустился в кресло. Дженни села напротив него на один из стульев, предназначенных для пациентов.
— Что там перепроверять? — спросил он. — У пациентки из четырнадцатой действительно произошел коллапс, как ты и говорила. Не было причин ожидать такого быстрого изменения. Я посмотрел уровни тирозина и кортизола. Показатели были нормальными. Это давало основания считать, что переломный момент наступит еще не скоро. Поэтому я хотел бы знать, каким чудесным образом ты смогла определить, что кризис произойдет намного раньше… да еще и назвать точный час.
— Скотт, я знаю, как ты уважал эту женщину…
— Она еще не умерла; не говори о ней в прошедшем времени.