— Боюсь, вы проповедуете не той пастве…
— Нет, доктор. Мы приходим к базовому вопросу: что давала людям религия такого, чего наша эпоха их лишила?
Скотту стало любопытно.
— Продолжайте, — сказал он.
— Здесь необходимо отвлечься от конфессиональных различий и поставить вопрос в целом: что общего между разными культами, откуда бы они ни были, прошлыми и настоящими, иудейскими, буддистскими, мусульманскими или христианскими? В житейском, повседневном плане?
— Бог?
— Верно, доктор, но мало кто из нас соприкасается с Ним каждый день. Я говорю об осязаемой реальности, которая влияет на нашу жизнь, формирует наше сознание. Той группе понадобилось время, но они определили три фундаментальных элемента. Три признака, общие для всех культов, когда бы и где бы они ни существовали. Первый — это место. Для отправления всякого культа выбирается тихое, спокойное пространство, где человек огражден от будничной суеты. Второе — обязанность верующего самому давать оценку своим же поступкам перед лицом высшей правды. Назовите это самоанализом или медитацией, но такой подход присутствует в каждом случае. Ну а третий признак — это молитва, просьба, воззвание. В любой религии любого периода на любом языке вы обязательно встретите эти три элемента. Но наша эпоха фактически отняла их у нас. Больше нет времени на раздумья, нет возможности для уединения, нет подлинного высшего авторитета, есть только голос, который говорит вам, что вы поступили правильно и другой голос, который вас осуждает. Вас постоянно что-то отвлекает — телефон, популярная мелодия, еще что-то, — и не дает вам задуматься. Доказано, что способность детей к концентрации снижается на протяжении уже двух поколений. А пожилые люди в основном слушают только телевизор. Нет времени заглянуть в себя, занять воображение, по-настоящему пообщаться. Только движение, шум, но никакой точки опоры. Есть от чего сойти с ума.
Слова Шенкеля вызвали странный отклик в душе Скотта. Он словно бы по-новому взглянул на все изученные им случаи и наконец обнаружил недостающее звено, с которым его логические умозаключения обрели завершенность.
— Вы дадите мне почитать ваш очерк? — попросил он.
— Он в вашем распоряжении.
— И еще мне хотелось бы, чтобы вы ознакомились с тем, что удалось обнаружить профессору Купер и мне. Ваше мнение может оказаться очень полезным. — Скотт поколебался и добавил: — Я был бы рад поработать вместе с вами.
Шенкель развел руками и широко улыбнулся.
— С удовольствием, доктор. Тем более что история моего очерка на этом не закончилась.
— Что вы хотите сказать?
— Та научная конференция вызвала бурю в моем сознании. Постоянно размышляя над тем, что там было сказано, я обнаружил четвертый элемент, общий для всех религий. Странно, но никто об этом не подумал. Когда я поделился своим открытием с рабочей группой, ее члены предложили мне присоединиться к ней, а затем мое руководство откомандировало меня в отдел исследований, где я встретил Девдана.
— Что же это за элемент?
67
— А вы никогда не рассматривали возможность, что Сэндмен прикрывается несколькими личностями? — спросил Холд.
— Мы все больше склоняемся к этой версии, — ответил Терсен. — Дело в том, что нам никак не удается подтвердить реальное существование по крайней мере двух наших подозреваемых. Поневоле начинаешь думать, что оба они — лишь фикция…
— Или подставные лица.
— За ними числятся паспорта, налоговые декларации и другие подобные документы, они скупают патенты, но что касается остального — это настоящие призраки. То и дело что-нибудь не сходится. Например, про Гюнтера Шварца говорится, что он окончил Мюнхенский университет, но проверка установила, что в архивах университета нет записей о нем, он не значится ни среди выпускников, ни даже среди просто студентов. Другой момент: его водительским правам сорок лет, и за это время у него не было ни одного нарушения.
— Может, у него есть шофер? — предположил Холд.
— Тогда в его налоговых документах должно быть указано наличие наемного работника, а этого нет. Та же история со швейцарцем по имени Мишель Ретур. Он почти пятьдесят лет пользуется медицинской страховкой, но за все время ни разу не побывал в больнице — а ему уже семьдесят восемь лет.
— Вы говорили, что эти люди стоят за попытками регистрации патентов, но вы уверены, что речь идет именно о работах Кинросса и Купер?
— На данном этапе процедуры регистрации мы можем посмотреть только темы заявок. После выдачи патентов мы получим к ним полный доступ, но тогда будет уже поздно.
— А что, если это случайное совпадение? — спросил Холд, но тут же отрицательно покачал головой, словно отвечая сам себе.
Терсен указал на кипу распечаток и папок с документами и произнес:
— Ответ зашифрован здесь. Но у меня нет ключа, чтобы его прочесть.
— Насколько мне известно, консультант, с которым сейчас сотрудничает Дженни Купер, — очень хороший специалист. И работу он выполняет в максимально сжатые сроки. Будем надеяться, что он справится.
— Вы лично знакомы с этим консультантом?