Я – старшая внучка Синклеров. Наследница острова, богатства и ожиданий.
Наверное, так…
4
Я, Джонни, Миррен и Гат. Гат, Миррен, Джонни и я.
В семье нашу четверку называют «Лжецами», и, наверное, мы этого заслуживаем. Все мы почти ровесники и все родились осенью. Бóльшую часть времени, проведенного на острове, мы только и делали, что хулиганили.
Гат стал приезжать на Бичвуд, когда нам исполнилось по восемь лет. Лето-номер-восемь, на нашем языке.
До этого Миррен, Джонни и я были не Лжецами, а просто двоюродными братьями и сестрами, и Джонни был той еще занозой, поскольку не любил играть с девчонками.
Джонни был воплощением сопротивления, упорства и сарказма. Особенно когда устраивал повешенье нашим куклам Барби или стрелял в нас пистолетом из лего.
Миррен – это сладость, любопытство и дождь. В то время она проводила долгие дни с Тафтом и близняшками на большом пляже, пока я рисовала на миллиметровке или читала в гамаке на крыльце дома Клермонт.
И вот однажды провести с нами лето приехал Гат.
Муж тети Кэрри бросил ее, когда она носила брата Джонни – Уилла. Не знаю, что случилось. Семья никогда об этом не говорит. К лету-номер-восемь Уилл был прелестным младенцем, а Кэрри уже жила с Эдом.
Эд был арт-дилером и обожал детей. Это все, что мы узнали о нем, когда Кэрри объявила, что едет с ним, Джонни и малышом на Бичвуд.
В тот момент, когда катер подошел к пристани, большинство народу уже собралось на берегу в ожидании прибытия лодки. Дедушка поднял меня, чтобы я могла помахать Джонни, на котором был оранжевый спасательный жилет. Брант что-то кричал, перегнувшись через нос.
Бабуля Типпер стояла рядом с нами. Она на мгновение отвернулась от вновь прибывших, опустила руку в карман, достала белую мятную конфетку и сунула мне ее в рот.
Когда она снова посмотрела на лодку, то вдруг изменилась в лице. Я прищурилась, чтобы разглядеть, что такого бабушка там увидела.
Кэрри сошла на пристань с Уиллом на руках, прижимая малыша к бедру. Мальчик был в ярко-желтом спасательном жилете; его белокурые волосы торчали во все стороны. Все оживились, увидев Уилла. Этот жилет в нежном возрасте успел поносить каждый из нас. Волосы. Как чудесно, что этот малыш, хоть и совсем незнакомый, определенно был Синклером.
Джонни спрыгнул с лодки и бросил свой жилет на пристань. Первым делом мальчишка подбежал к Миррен и пихнул ее, затем меня, затем близняшек. После чего подошел к бабушке с дедушкой и встал по стойке смирно.
– Бабушка, дедушка, очень рад вас видеть. Буду очень рад провести у вас лето.
Типпер обняла его.
– Это мама заставила тебя так сказать, а?
– Да, – ответил Джонни. – И еще: я очень рад снова вас видеть.
– Хороший мальчик.
– Теперь можно идти?
Типпер поцеловала его в веснушчатую щеку.
– Иди-иди.
Эд последовал за мальчиком, но задержался, чтобы помочь прислуге достать из моторной лодки багаж. Он был высоким, худым, с очень темной кожей: индийская кровь, как мы узнали позже. Он носил очки в черной оправе и был облачен в опрятный городской наряд: льняной костюм и полосатую рубашку. Штаны помялись в дороге.
Дедушка поставил меня на землю. Бабуля Типпер поджала губы, так что они превратились в прямую линию. Затем улыбнулась, сверкнув всеми своими зубами, и двинулась вперед.
– Вы, должно быть, Эд? Какой приятный сюрприз.
Он пожал ей руку.
– Разве Кэрри не сказала, что я приеду?
– Конечно, сказала.
Мужчина посмотрел на нашу белую-белую семью. Повернулся к Кэрри:
– А где Гат?
Гата позвали, и он выскочил из лодки, немедленно начав расстегивать ремешки на спасательном жилете.
– Мама, папа, – сказала Кэрри, – мы привезли племянника Эда, чтобы он играл с Джонни. Это Гат Патил.
Дедушка протянул руку и потрепал мальчика по голове.
– Здравствуйте, молодой человек.
– Здравствуйте.
– Его отец умер в этом году, – пояснила Кэрри. – Они с Джонни лучшие друзья. Мы оказали большую помощь сестре Эда, взяв его на пару недель. Гат! Как мы и обещали, ты здесь будешь плавать и управлять лодкой, слышишь?
Но Гат не ответил. Он смотрел на меня.
Аристократический тонкий нос, красивые губы, темно-шоколадная кожа и вьющиеся волосы цвета воронова крыла. Его тело было словно заряжено энергией, Гат, казалось, пружинил от нетерпения, будто ждал чего-то. От этого мальчишки веяло страстью и жаждой деятельности, интеллектом и крепким кофе. Я могла бы смотреть на него вечно.
Наши глаза встретились.
Я развернулась и убежала.
Гат последовал за мной. Я слышала его быстрые шаги позади, на деревянной дорожке, проложенной вдоль всего острова.