Гарольд Мур, Джозеф Гэллоуэй
МЫ БЫЛИ СОЛДАТАМИ… И БЫЛИ МОЛОДЫ
Пролог
На днях к тебе вошла я. Ты дремал,
Шепча во сне о битвах и доспехах.
Это рассказ о времени и о памяти. Время означает 1965-й год, год особенный, переломный, в Америке заканчивалась одна эпоха и начиналась другая. Мы тогда понимали, что во многих отношениях жизнь наша меняется внезапно и драматично, и, по прошествии четверти века, мы оглядываемся назад и у нас не остаётся никаких в том сомнений. В тот год Америка решила напрямую вмешаться в запутанные дела непонятного и далёкого Вьетнама. Это был год, когда мы отправились на войну. В широком, традиционном смысле под этим "мы", теми, кто пошёл на войну, понимались мы все, американцы, хотя, по правде говоря, в то время подавляющее большинство из нас мало знало, ещё меньше интересовалось и почти совсем не заботилось о том, что затевается в такой дали.
Итак, эта история о меньшем, более чётко сфокусированном "мы" из предыдущего предложения: о первых американских боевых частях, которые поднялись на борт военных кораблей времён Второй мировой войны, приплыли в это малоизвестное место и участвовали в первой крупной битве конфликта, который затянулся на десять долгих лет и приблизился к разрушению Америки так же близко, как он приблизился к разрушению Вьетнама.
Кампания на реке Йа-Дранг стала для войны во Вьетнаме тем же, чем стала страшная гражданская война в Испании 30-х годов для Второй мировой войны: генеральной репетицией; местом, где новая тактика, техника и оружие были испытаны, усовершенствованы и утверждены. На реке Йа-Дранг обе стороны заявили о победе, и обе стороны извлекли уроки, некоторые из которых оказались опасно обманчивы, и отголоски и резонанс от которых ощущались на протяжении всего последующего десятилетия кровопролитных боёв и горьких потерь.
Эта книга о том, что мы делали, что видели, что выстрадали в ходе тридцатичетырёхдневной кампании в долине реки Йа-Дранг на Центральном нагорье Южного Вьетнама в ноябре 1965-го года, когда мы были молоды, уверены в себе и полны патриотизма, а наши соотечественники о наших жертвах знали мало, и трогали они их и того меньше.
"Ещё один рассказ о войне", скажете вы? Не совсем так, ибо с более важных точек зрения это рассказ о любви, поведанный нашими собственными словами и действиями. Мы, дети 1950-ых, отправились туда, куда были посланы, потому что любили свою страну. Большинство из нас были призывниками, но мы гордились возможностью послужить своей стране, как служили ей наши отцы во время Второй мировой и старшие братья в Корее. Мы являлись членами элитного экспериментального боевого подразделения, обученного новому искусству воздушной войны по воле президента Джона Ф. Кеннеди.
Перед отправкой во Вьетнам армия снабдила нас эмблемами исторической 1-ой кавалерийской дивизии, и мы с гордостью прикрепили на плечи большие жёлто-чёрные нашивки с силуэтом конской головы. Мы отправились на войну, потому что наша страна просила нас об этом, потому что новый президент Линдон Б. Джонсон отдал приказ о нашей отправке, и, что особенно важно, потому что мы видели свой долг в этой отправке. Такова одна сторона любви.
Другая, ещё более необыкновенная любовь снизошла на нас, непрошенная, на полях сражений, как нисходит она на всяком поле битвы во всякой войне, когда-либо затеянной человеком. В той тоскливой и адской местности, где смерть стала нашим постоянным спутником, мы обнаружили, что любим друг друга. Мы убивали друг за друга, мы умирали друг за друга, и мы оплакивали друг друга. И со временем мы возлюбили друг друга как братья. В бою наш мир сжимался до бойца слева и бойца справа и до врагов повсюду. В своих руках мы хранили жизни друг друга и научились делиться страхами, надеждами и мечтами с той готовностью, с какой делились тем немногим добром, что попадалось на нашем пути.
Мы были детьми 1950-ых и юными приверженцами Джона Ф. Кеннеди в начале 1960-ых. Он заявил миру, что американцы "заплатят любую цену, вынесут любое бремя, преодолеют любые трудности" ради защиты свободы. Мы были первым взносом в этом крупном контракте, но человека, подписавшего его, уже не было, когда мы выполняли его обещания. Джон Ф. Кеннеди уже ждал нас на холме Арлингтонского национального кладбища; со временем мы сами тысячами пришли наполнить те склоны белыми мраморными надгробиями и влить в шорох ветра вопрос о том, на самом ли деле таково было будущее, которое он нам уготовил.
Средь нас были старики-ветераны, убелённые сединами сержанты, сражавшиеся в Европе и на Тихом океане во Второй мировой войне, выживавшие в ледяном аду Кореи и готовые прицепить ещё одну звезду рядом со значком "За участие в боевых действиях". Были армейские срочники, молодёжь из городков Америки, чьи отцы говорили, что в армии их обучат дисциплине и сделают из них настоящих мужчин. Имелись и другие молодые люди, променявшие на армию равнозначный срок заключения в тюрьме. Нынче юристы называют это "альтернативным наказанием". Но большую часть составляли призывники, мальчишки девятнадцати-двадцати лет, набранные военкоматами со всех концов Америки, чтобы во всём зелёном оттрубить два года. Рядовые 1-го класса с жалованием 99,37 долларов в месяц да сержанты 1-го класса за 343,50.