В кровавую яму в земле, бывшую командным пунктом Боба Эдвардса, набились бойцы. Сержант Хермон Хостаттлер, уже мёртвый, скрючившись, лежал в грязи. Специалист-4 Эрни Паолоне корчился и истекал кровью из осколочной раны в левой руке. Сержант Джеймс П. Каслберри, передовой артиллерий-ский наблюдатель, и его радист, рядовой 1-го класса Эрвин Л. Браун-младший, единственные нераненые в окопе, горбились рядом с Паолоне. Боб Эдвардс, раненый в левое плечо и подмышку, не в состоянии дви-гаться, сполз вниз и застыл в неудобном положении, прижимая к правому уху с трубку рации. "Я продол-жал командовать, как мог, — говорит Эдвардс. — Пулемёт взял на мушку "лисью нору" КП; мы лежали там и смотрели, как пули выбивают грунт из небольшого бруствера по краю окопа".
Эдвардс не знал, насколько серьёзно пострадал, только то, что не может встать. Два взвода, с кото-рыми он имел радиосвязь, продолжали сообщать, что находятся под огнём, но не прорваны. Из двух наибо-лее пострадавших взводов никто не отвечал на вызовы капитана, и противник уже подобрался к окопу Эд-вардса на расстояние броска ручной гранаты. Всё произошло за каких-то десять-пятнадцать минут.
Взвод лейтенанта Нила Крогера принял на себя основную тяжесть атаки противника. Хотя артиллерийские и воздушные удары наносили урон наступающим силам, большая группа вьетнамских солдат сумела достичь линий Крогера, и бой превратился в рукопашную схватку.
Специалист Артур Виера сидел в маленьком окопчике и отстреливался из М-79. "Стрельба была очень громкой. Нас обходили с правой стороны. Лейтенант [Крогер] посреди всего этого высунулся наружу. Я подумал, что это неплохо. Он что-то крикнул. Я поднялся, чтобы расслышать. Он кричал мне помочь прикрыть левый сектор. Я побежал к нему, и к тому времени, как добежал, он был уже мёртв. Он продержался полчаса. Я опустился на колени рядом, снял с него "собачьи бирки" и положил в карман рубашки. Я снова повёл огонь из М-79 и получил пулю в правый локоть. Гранатомёт отлетел, а меня сбило с ног и опрокинуло на лейтенанта".
Тогда Виера схватил пистолет 45-го калибра и начал стрелять с левой руки. "Затем я получил удар в шею: пуля прошла навылет. Я не мог ни говорить, ни звука издать. Я вскочил и попытался собраться, и был ранен в третий раз. Эта пуля ударила мне в правую ногу и опрокинула меня. Она вошла в ногу выше лодыжки, поднялась вверх, вернулась назад, затем вошла в пах и остановилась в спине рядом с позвоночни-ком. Тогда же две гранаты взорвались прямо надо мной и размозжили мне обе ноги. Я потянулся вниз левой рукой и в левой ноге нащупал осколок гранаты, и мне показалось, что я коснулся раскалённой кочерги. Ладонь так и зашипела".
Сержант Джемисон был на линии 2-го взвода лейтенанта Гоухигана. "Мои пулемёты их просто кромсали. Враг переместился по фронту вправо. Там наступал как минимум батальон".
Около тридцати пяти ярдов направо в тыл от Джемисона лейтенант Джон Аррингтон благополучно преодолел открытую поляну и добрался до окопа роты "чарли", чтобы принять командование от тяжело раненного капитана Эдвардса. "Аррингтон добрался до моего командного пункта и после нескольких минут разговора со мной, лёжа на краю окопа, был ранен. Опасаясь, что рана его очень серьёзна, он сказал, чтобы я обязательно передал его жене, что он любит её.
Я подумал: "Неужели он не понимает, что я тоже ранен?". Пуля прошила Аррингтону руку, ударила в грудь и засела в лёгком. Его терзала боль, но страдал он молча. Он также поймал несколько осколков граныты от М-79, который, по-видимому, захватил неприятель и из которого обстреливал стоявшие над нами деревья".
Противник теперь приближался ко взводу лейтенанта Гоухигана. Уже перемешавшись с оставши-мися в живых бойцами Крогера, он устремлялся к окопу Эдвардса.
В 7:45 утра враг нанёс удар по левому флангу роты "альфа" Тони Надаля, в тот самый критичный угол, где стыковались роты "альфа" и "чарли". Теперь на нас наступали с трёх направлений. Настильный огонь винтовок и тяжёлых пулемётов шинковал слоновую траву и проносился над командным пунктом ба-тальона и медпунктом. Нас осыпали листья, кора и небольшие ветки. Нескольких человек на командном пункте ранило и как минимум один погиб. Мой радист, специалист-4 Роберт П. Уэллетт, двадцать три года, очкарик ростом шесть футов из Мадавоски, штат Мэн, сражённый, рухнул, раскинув руки и ноги, и лежал неподвижно, словно мёртвый. Я прижимал трубку к уху. Положение было настолько серьёзным, что зани-маться Уэллеттом времени не оставалось.
Примерно в это же время вокруг термитника командного пункта взорвалось около пятнадцати ракет и миномётных мин. Мы втянулись в смертельный бой, несли тяжёлые потери на участке роты "чарли", и не оставалось никаких сомнений в том, что нам необходима дополнительная помощь. Я радировал полковнику Тиму Брауну и просил подготовить роту подкреплений к переброске, как только её можно будет совершить без излишнего риска. Браун, со своим обычным даром предвидения, уже поднял на ноги роту "альфа" 2-го батальона и собрал её у вертолётов, готовых к вылету по первому требованию.