Ладно. С пониманием он загнул, но в остальном — Пэнси так смотреть не умела.
Да, это можно приписать к ее недостаткам. Чтобы хоть как-то оправдать его выбор в с сторону грязнокровки.
И — что?! — как он это назвал? Выбором?
Не-не, не то слово. Что-то другое. Хм… нужно лишь подумать.
Никого он не выбирал. Она — не его выбор. Пусть этот Уизли выбирает ее.
И он подумал, что, если это произойдет, нищеброду придется недельку-вторую походить с гипсом на руке и переломанной ногой.
— Дамы вперед, — нараспев произнес Теодор, открыв деревянную дверь.
Мария, до сих пор улыбающаяся — мышцы щек не заболели? — проскользнула вовнутрь, потащив за собой остальных красоток.
Интересно, как это называется? Когда думаешь о человеке, его дружках, хочешь снести им бошку.
Что-то походит на ревность.
Но нет. Он не мог ревновать ее ни к кому другому. Потому что это было как-то не по его правилам, не его “фишкой”.
Как вообще можно ревновать грязнокровку к кому-то? Она ведь даже домашнему эльфу не понравится. Что говорить о нормальных людях…
…и за этот год: Рон-нищеброд-Уизли, Ленни-придурок-Страцкий. И еще, быть может, это Гарри-шрамнавселицо-Поттер.
Да, никому, блядь, не нравится.
И, кажется, тебя это не касалось. Поэтому просто сядь на свое место за столом и включись в беседу.
— Я, пожалуй, буду сливочное пиво, — протянул Теодор, оглянув всех смиренным взглядом.
— Я тоже.
— И я.
— И мне.
В итоге все согласились с выбором парня, который, видимо, списал на то, что все заказали это из-за его выбора.
— Да, — он кивнул головой, — принесите нам семь напитков, — указал точную цифру полной женщине, будто она только и ждала его одобрения.
Напыщенный индюк. Кто позволит тебе оплачивать счет? Чтобы ты до конца дней напоминал об этом, ноя, что больше нет денег?
Драко занял свое место между Блейзом и Пэнси, которая о чем-то переговаривались с Марией. Он повесил куртку на стул, пытаясь вслушаться в их неугомонное жужжание, чтобы не быть слишком отстраненным.
Это ж надо — он слишком отстраненный. Подумать только.
— Она не верила мне. Представляешь? — щебетала брюнетка под возмущенные вскрики русоволосой. — Какой умалишенной нужно быть, а?
Пэнси, да ты сама умалишенная до жути. И вот эти “светские” беседы были до коликов смешными.
Сами ничего не понимают в жизни, а строят из себя мудрецов, проживших семьдесят с лишним лет.
А то ты, Драко, небось сам очень многое понимаешь?
— Тебе оно действительно нравится? — донеся голос Блейза с соседнего места. Он смотрел на свою девушку, слегка улыбаясь.
Астория согласно закивала, и в ее глазах засветилась детская радость, будто парень только что сделал невозможное. И, похоже, так и было, когда он произнес следующее:
— Тогда я куплю его тебе.
И ее худые руки обхватывают его спину, притягивают тело. И почти сразу же слышаться радостные крики.
— Спасибо! Я так о нем мечтала!
И лишь легкий кивок мулата, будто одобряющий ее реакцию.
Интересненько. Это о чем же шла речь? Неужели Блейз настолько влюбился, что готов дарить Астории подарки? И она явно требовала не дешевые покупки.
А что было бы, если бы он подарил что-либо Грейнджер? Украшение или платье, что они там любят?
Наверное, она была бы ужасно рада — кинулась на него, обнимала и целовала. Благодарила за подарок, как это делала чуть ли не плачущая Астория. Или же — что вероятнее — нахмурила брови, уперла руки в бока и говорила, что такую дорогую вещь она принять не может. Но потом улыбка коснулась ее лица, и благодарность засветилась бы в карих глазах. Она бы надела это и была бы самой красивой в нем.
И, Мерлин, захотелось сейчас же вскочить и купить ей что-либо, пусть это будет простой браслет. Ведь она так редко бывает радостной.
И вообще — была ли она когда-то ею? Если не считать тех, сука, чудесных моментов, проведенных с нищебродом.
Он насупился. Нет, пускай этот бомж задаривает ее подарками. Дешевыми, переданными от матери. Но Грейнджер, конечно же, станет рыдать и говорить, что это самая лучшая вещь в мире. Своим профессорским писклявым голосом, протягивая тощие руки к жирной голове Уизли.
Захотелось выкинуть эту страшную картину из своего головы, стукнув о нее палочкой.
Ничего он покупать не будет. Бред какой-то. Еще чего. Чтобы она совсем в царицу превратилась?
Дарить подарок грязнокровке. Никогда и ни за что. Чтобы он ходил и выбирал, а потом показывал ей.
Нет, это даже на шутку не похоже.
— Я тоже хочу, — раздалось рядом.
Закатив глаза, он посмотрел на Пэнси, которая сидела с округлыми глазами, как у кота, слегка выпятив губу.
— Ты тоже хочешь подарок? — бровь полетела вверх.
— Да, очень! Ведь скоро Рождество.
— Ты вон у Теодора попроси, — кивнул он на сидящего парня, — он у нас самый богатый здесь.
Пэнси вмиг посерьезнела, и ее маленький кулачок врезался в его грудь.
— Не смешно.
— Смешно, — грубо ответил он и убрал ее ладонь с себя. — Следи за своими жестами.
Она слегка приоткрыла рот, посмотрев в изумлении на свою новую лучшую подругу.
Знает ли Пэнси, что ее новая лучшая подруга два раза подряд пыталась совратить парня, который ей очень нравится? И пока неизвестно, зачем именно.
Он медленно перевел взор на Марию, которая коротко улыбнулась ему, но моментально нахмурила лоб, недовольно покачав головой.
Актриса. И часто ты так играешь на публику? Или это твое хобби? День прожит зря, если не подделала свои эмоции?
Хотя его день проходил примерно так же. Грустно — ты холоден, весело — ты холоден, — безразлично — ты холоден. Но он не лицемерил и не врал друзьям, как делал этот сущий ангел в коротком платье
— Ты что, Драко? — голос Пэнси был далек от негодования. Скорее, разочарование, копившееся несколько месяцев.
Но ты все равно его никогда не забудешь. И он знает. И он почти пользуется.
Почти.
Он медленно поднялся с места, не обращая внимания на грустный взгляд девушки, которая ерзала на месте. Блейз вопросительно глянул на него, но Драко ничего не ответил, проходя мимо других столиков.
Его раздражало это общество. Одни приперлись, чтобы показывать, какие у них пупер-супер отношения, другая — врунья еще та, Пэнси — чтобы повилять попой перед ним, а Теодор с Гойлом — фиг знает, зачем. Просто так. От нечего делать.
Он толкнул дверь вперед, заходя в небольшую туалетную кабинку. Свет тускло освещал помещение и падал на тонкую линию его скул, на глаза.
Он выглядел уставшим и вымученным. Хотя сегодня довольно-таки неплохо спал.
Довольно-таки — это тогда, когда мать не приходит в страшных кошмарах, его не хотят убить, а Темный лорд не крутит перед ним часы со временем, когда нужно будет убить Грейнджер.
И от этих мыслей стало совсем не по себе.
Он был трусом. Был, есть и будет. Потому что боялся даже задуматься об этом. Так как ее смерть была неминуемой. Чем-то, с каждым днем подходящим.
И как она только держалась? Почему не побежала к своему святому Поттеру, не разрыдалась перед Уизли? И Дамблдор еще не в курсе?
Неужели настолько дурочка, что думает, что Волан-де-Морт оставить ее в живых? Настолько, что может предполагать, что она — дороже его семьи?
Но она действительно стала ближе к нему. Как бы этого не хотелось остановить, это происходило. С каждой гребанной минутой его гребанного существования.
Именно поэтому он ревновал, он думал о ней. Он хотел сделать ей приятно. Как никому и никогда, кроме его мамы.
И вдруг теплые руки касаются его спины, медленно проводят по шеи, заставляя кожу покрыться мурашками.
И — да, блин! — ему жутко захотелось, чтобы это была именно Грейнджер. Чтобы он напомнил ей о неизбежности смерти, чтобы она сделала что-то наконец.
Маленькие пальчики находит пуговицу на шеи, вторую. И очень быстро расстегивают.
Но противный голос опровергает его надежды:
— Что случилось?