И он чуть ли не отскакивает от стойки с краном, убрав руки с плеч.
Девушка с интересом смотрела на него, словно ее совершенно не смутило его действие. Словно ее вообще ничто не могло смутить.
— Что ты хочешь?
Он был холоден. И ему было неприятно от того, что эта Мария стоит напротив, выпятив свою грудь, и смотрит так, будто он чем-то ей обязан.
Свали куда-то, фу. Иначе он не отвечает за себя.
— Поговорить.
И ее — уберисьблин — рука вновь тянется к нему. И он почти сливается со стеной.
Почему этот туалет такой маленький?
— Отьебись, а? Теодор заволнуется.
— Какая разница на него? — она легко улыбнулась и подступила на шаг к нему. — Мы тут вдвоем, не думай о нем.
И — разве так мало места? — Мария остановилась в считанных сантиметрах от него. Ее палец накручивал локон, отпускал его и вновь хватался за волосы.
И его тошнило от ее приторных духов, которых было слишком много. От ее короткого платья, которое было слишком непозволительным. От ее взгляда, который был слишком дерзким. От голоса и жестов.
От близости.
Только не с ней, только не снова.
— Отьебись, Финч, — его губы кривятся в отвращении. Более сильном, чем это бывает с Грейнджер. — И отойди уже.
Но она остается на месте. И вдруг становится серьезной. Бросает занятие накручивания волос, убирает фальшивую улыбку. И — кто бы мог подумать — в глазах появляется беспокойство.
Это дар. Вот честно. Так менять эмоции умела только она.
Даже позавидовать можно.
— Что… что случилось? Драко? — ее голос звучал так хрипло. С дрожащими нотками.
И он вдруг открыл для себя, что, когда Грейнджер произносит его имя, ему это нравится в сто раз больше, чем из этого шлюховатого рта, который только и будет делать, что сосать.
— Святой Салазар! Не делай из себя дурочку, — он произнес это с наибольшей злостью в голосе, на которую был способен. — Хотя и делать не приходится.
Он поправил рукав, аккуратно застегнув пуговицу.
И ее взгляд моментально стал другим, снова. Яростным, почти безумным. Словно у хищника отобрали добычу, которую он искал несколько недель.
Она пылала. И слишком сильно злилась, чтобы скрыть это.
— Что, черт возьми, происходит?
— Это я хотел бы у тебя узнать.
Он сдвигает ее легким движением руки, проходя вперед. Оборачивается, чтобы посмотреть в зеркало. Поправляет волосы, приглаживает их. И, как бы напоследок, бросает:
— Надеюсь, в мое сливочное пиво ты ничего не подмешала? Или мне придется просить Гойла отпивать из стакана первым?
— Драко!
Она подлетает. И, наверное, хочет залепить пощечину, судя по перекошенному лицу и поднятой руке. Но он перехватывает ее запястье, прислонив девушку к стене.
И впервые он увидел это — страх, явно не поддельный. В круглых глазах, быстро моргающих ресницах, учащенном дыхании.
Да, сука, бойся меня. Потому что я сделаю так, что ты не захочешь и на день в этой школе остаться.
— Отпусти!
— Пожалуйста.
Он с силой встряхивает ее, оттолкнув к холодной двери. Голова со стуком врезалась в дерево, и волосы, до этого ровно лежащие, стали более-менее растрепанными. Из груди вырвался ох.
— Ты больной?
— Аналогично.
Драко, взяв ее за руку, отстраняет от выхода и быстрой походкой возвращается за стол.
— Да клянусь! — орал Гойл. — Ударил.
— Мг, — пробурчал Теодор, поглощая содержимое стакана. — Больше пиз…
Он с грохотом уселся на свой стул, схватив напиток. Двумя глотками он опустошил все, что там было, не замечай повисшую тишину.
Тупая Мария. Когда она отвалит от него? Есть же миллион парней, которые заплатят за общения с ней. Пусть шлюхует к ним.
Но ему она не нужна, дура тупая.
Он был зол. Даже слишком для одной худой девушки. Однако ее стервозность выводила его из колеи.
Он посмотрел на Блейза, по виду которого можно было понять, что ему есть, что спросить. Драко коротко кивнул, переводя взор на идущую девушку.
Пыталась привести себя в порядок. Но патлы были растрепанным, кофта помятой, а она — какой-то выжатой.
Ха. Никто не обращался с тобой так, да? Опустилась с небес на землю один раз в жизни?
Поздравляю с прибытием, тебе тут рады.
Она села примерно так же, как и он, и отъехала слегка в сторону. Мария не смотрела ни на кого, только рассматривала свои кроссовки.
— У вас что-то случилось? — первой подала голос Астория, которая почему-то скрылась за спиной Блейза.
Ага, блядь, случилось. Твоя подруга — сука. Все? Проблема решилась?
Он покосился на опустевший стакан, не отвечая. Мария, видимо, решила принять туже тактику.
Ее сопение прервало всю тишину, которая медным тазом повисла над ними.
— Вы что, блин, издеваетесь? — воскликнул Теодор.
Он отставил свой бокал, подскочив на месте. Маленькие крысиные глазки пылали, а лицо стало багрово-красным. Пэнси вскрикнула, пролив на себя пиво, а Астория сильнее вжалась в руку мулата.
Не адекватный.
— Ты что психуешь? — прохладно поинтересовался Драко, наконец соизволив одарить его взором.
И, как оказалось, он только и ждал этого, высокомерно вздернув подбородок.
— Да что ты себе, сука, позволяешь?
И тут уже пришла очередь Драко подниматься горой над этим мерзким парнем.
И как он посмел так говорить с ним? Что он там сказал?
Сука?
Это Малфой сука?
— Драко, Теодор, — с места позвал их Блейз, постучав кулаком по столу.
Однако никто и ухом не повел.
Если ты хочешь, Нотт, чтобы он убил тебя прямо сейчас, — ты только скажи. Он с радостью размажет твою уродскую голову о соседнюю стену и будет любоваться своим произведением вечно.
— Что он себе позволяет? — звонким голоском вставила Мария. Теодор яростно посмотрел на нее. — На каких правах ты это говоришь? Я что, твоя девушка?
Слизеринец, чуть приоткрыв рот, изумленно покосился на нее. Но постарался оставить на своем лице лютость.
Черт, и это было даже смешно.
Старайся-старайся, ничего не выйдет.
Драко продолжал невозмутимо смотреть в предательские глаза, которые начали бегать по всему кафе, будто пытаясь найти выход.
Вот вам — пожалуйста, идеальный пример слизеринца. Гордость, образованна из ничего, и в любой ситуации отпор назад, чтобы спасти свою шкуру. Даже в такой мелочной.
— Между вами что-то было? — подключилась Пэнси. Обращалась она к Драко.
И какая тебе, в жопу, разница?
Он отвернулся от нее, смотря, как медленно отворяется дверь. Как заходит Гермиона с улыбкой на лице, а за ней — Уизли и Поттер. Как они начинают ржать на все кафе, а затем замирают, заметив, как в центре сидят они, двое из которых стоят и смотрят друг на друга так, будто быки.
Он мельком глянул на Грейнджер, которая медленно теряла радость.
И это нищеброд так веселит тебя? Хм. Миленько.
Она уставилась на него с вопросом в глазах, но он лишь отвел взор, чтобы, не дай Мерлину, кто-то заметил, как он глазеет на нее.
Они прошли за дальний столик, и Драко проводил их печальным взглядом.
Это что, специально? Пришла злить его?
Хотя, вероятно, у нее и в мыслях не было. Потому что ее голову небось забивает этот бомж.
Ну да. Естественно.
— Ясно! — прям над ухом орет Пэнси. Так, что даже Гермиона подскочила на месте.
Она встала со стула, отодвигая его к стене. И, схватив плащ, быстрыми шагами удалилась из “Трех метел”, взмахивая темными волосами.
Ой. Паркинсон. Скатертью дорожка.
— Пэнс! — ошпарено подлетает Астория. Она собирается побежать за подругой, когда рука мулата касается ее запястья, заставляя сесть.
— Брось.
Блейз посмотрел на Драко впервые за время их перепалки с Теодором. И посмотрел так, будто сам не верил, что ничего не могло было быть.
И — черт — почему кто-то должен был этому верить, если они даже не отрицали этого факта?
Что что-то, мать его, произошло.
— Да ничего не было! — на весь зал заорал он.
И — м-да — весьма не вовремя, потому что Теодор, который садился на место, вновь поднялся в полный рост, созерцая на него зло.