— Мисс Грейнджер! – Флитвик недовольно замахал рукой. – Не могли бы не отвлекаться от материала?
Парвати затихла, молча уставив глаза в строчки.
И это замечание было снегом на голову.
Снегг. Как же она могла забыть о нем?
Отлично. Еще проблем с этим психом не хватало. Это же надо было так сглупить.
Куда делись ее прошлогодние мозги? Где она голову свою потеряла?
— Ага, спасибо, — грустно отозвалась она соседке, которая, пожав плечами, кивнула.
— Профессор Флитвик, — доносилось с задней парты. Симус, изобразив улыбочку, смотрел на учителя.
— Да, мистер Финниган?
— А это правда, что вы были лучшим по дуэлям?
Шумок пронесся по партам, и кто-то из Слизерина заржал.
— Да, все верно.
— А расскажите подробно? – мягким голоском, послав воздушный поцелуй через ряд какому-то парню, имени которого Гермиона не помнила, попросила Дафна.
И, конечно же, профессор пустился в двадцатиминутный рассказ о своих подвигах. А Малфоя все так и не было.
Гермиона покосилась в сторону мулата, который все еще играл в “Гляделки” со своей подругой. И он не очень выглядел озабоченным. Или хоть чуть-чуть удрученным.
Хотя, понять, о чем именно он думает, было невозможно.
Если бы только она была в их “элитной” компании, то запросто смогла бы спросить у него, что с Драко. Рассказать, к примеру, про утреннюю ситуацию, чтобы он это как-то объяснил. Он-то уж точно знает эту загадку человечества лучше, чем она.
Но нет, Гермиона и все эти красивенные девочки, которые были из чистокровных семей, не вязались.
С другой же стороны, сказал бы кто-то раньше, что у нее и Малфоя что-что получится, она бы сочла этого человека идиотом. Но Малфой и девочки – разные люди.
— По-моему, — рассерженный голос с передней парты отдернул ее, — сейчас самое время, чтобы продолжить.
Она перевела взгляд с Блейза и Грегори, который в тупую смотрел в раскрытую книгу, на Рона. Устало посмотрела на профессора, который увлечено показывал Симусу один из его матчей, хотя сам ученик чуть ли не засыпал на парте.
— М-да? – она покосилась на Парвати, которая явно порывалась пересесть Дину. – Ну, давай, раз ты так настаиваешь.
Она безразлично проследила за тем, как соседка все же по-быстрому пересаживается к парню, не сказав и слова. Подперев подбородок рукой, она почти улеглась на парте.
— Честно тебе скажу, Гарри проел мне мозг полностью…
— Ах, дело в Гарри? – ее брови полетели вверх.
— Нет… не совсем, — он опустил глаза на свои колени.
— А кстати, где он? – девушка окинула взглядом комнату, не находя друга в ней.
И не находя в ней Малфоя.
Ему, видно, стало совсем наплевать на то, что существуют уроки. У него, кроме его личности, вообще ничего не существовало. Она, конечно, по дурости своей, стала сомневаться в этом в последнее время, однако события показывают его настоящую оболочку.
— Гуляет с Джинни, — Рон закатил глаза, будто эта тема сидела у него в печенках.
— Что? Во время уроков?
— Ага, — он удрученно закивал головой.
Гермиона хмыкнула. Ну да, дай тебе волю – ты бы вообще забыл, что такое уроки.
— Так о чем ты хотел поговорить?
Она убрала затекшую руку и стала переделывать ужасную прическу на более-менее приемлемую гульку. Достала резинку и заколки из сумки.
— А, да, — он махнул рукой. – О том случае с Малфоем.
И она с силой вонзила шпильку в волосы, ойкнув от боли.
Вот только не надо на весь класс орать эту тупую фамилию!
Ей даже показалось, что Пэнси удивленно глянула в их сторону. Хотя, наверное, только показалось, потому что брюнетка о чем-то беседовала с Дафной, которая не могла не улыбаться Блейзу.
— Ты уверен, что это нужное место для беседы?
— Да. А почему нет?
— Посмотри вокруг, — обозлено прошипела она. – Не видишь, что ли? Наш любимый факультет в двух метрах.
— Наш? По-моему, ты очень сдружилась с этим факультетом.
Она в миг проснулась от задумчивости. И, злясь, как маленькая девочка, яростно посмотрела на друга.
— Знаешь, если ты хочешь поговорить об этом, то делай это с кем-то другим. У вас много появилось желающих обсудить мою личную жизнь.
И села, надувшись.
Подружилась. Она и эти крысы.
Ну конечно! Лучшие друзья на веки.
— Гермиона… — в ответ зашипел он.
— Что “Гермиона”? Уже не Герм? – она ядовито улыбнулась.
И почему-то вспомнилась ухмылка Паркинсон, которая будто приросла к ее лицу. Такая-вся-на-каждый-день. Снимала бы хоть иногда маску свою, актриса недоделанная.
— Ну что ты к словам цепляешься? – он раздраженно вздохнул, вновь закатил глаза.
Действительно. Что-то слишком трудно стало общаться со старыми друзьями.
Что это? Время их так меняет?
И сейчас все посмеялись несколько раз. Их меняли обстоятельства, люди.
Вернее, меняли ее. Потому что Рон – был прежним Роном, Гарри был Гарри. Только она стала другой, и им это явно не нравилось.
Неужели ее изменения были в худшую сторону, а она просто этого не замечала? Что, если общение Малфоя действительно оказывает такие действия?
А ведь и вправду – как только она начала сближаться с ним, друзья полетели на второй план. Начались постоянные ссоры и разборки. Хотя такого раньше не было. Не так часто.
Звонок прозвенел по школе, заставляя всех смолкнуть на пару секунд. А затем громким шумом поднять.
Да уж, умеет профессор вести уроки – нечего и сказать.
Она поднялась, складывая вещи в сумку. И писк Фливтика о домашнем задании остался для нее недоступным.
— Ну что ж, — она кивнула Рону, изобразив разочарование, — не получилось поговорить.
И, перевесив сумку через плечо, зашагала прочь из класса.
***
Он посмотрел на толпу девочек, которые прошли, улыбнувшись Марии. Одна даже подошла, чтобы узнать, как у нее дела. А затем снова — новая кучка, и все машут ей. И парни, и девушки. Словно заведенные.
— Ты специально решила поговорить здесь, чтобы отвлекаться постоянно? — он устало переводит взгляд с одной дамы на другую, которые приветливо здоровались с Марией.
— Нет, но я же не могу им не отвечать, — она на секунду посмотрела на него и вновь принялась за свое утреннее приветствие.
— А я здесь зачем тогда? Для интерьера? — он уткнулся лицом в руки, впирая локти в колени. Сидел, будто невидимый, на ступеньках. Наблюдая за популярностью Марии.
— Конечно же, нет, — улыбка коснулась ее лица, — мы сейчас продолжим.
— Хочу напомнить, что мы и не начинали, — тонко подметил он, с легким раздражением цокнув языком, когда она поцеловала очередную подругу в щеку.
— Значит, начнем сейчас, — она слегка раздраженно глянула на него, словно не видела никаких проблем.
А проблема была. И, как оказалась, весьма серьезная.
Ведь его единственная сестра врала ему столько времени и, можно сказать, вертела им в своих целях.
Да уж. Сестра — лучше не найти.
Вчера он слишком злился, чтобы как-то осознать все ее поступки. Находясь в приступах ярости и страха, он действительно не мог полностью проанализировать все.
А сейчас — мог. Что он и делал с самого утра, когда встал после долгой бессонницы на рассвете.
И вот, что у него было на уме: он болен. И это было главным. То, что делала Мария, его больше не волновало. Потому что это скрывалась за фоном того, как он теперь будет жить? Что он теперь будет делать?
И он не знал ответа на эти вопросы. Они крутились у него в голове быстрым вальсом, и он был не в состоянии остановить их.
Потому что выхода не было.
Он не сможет контролировать свои поступки. Эти ужасные действия, эту злость, которую он вымещал на Гермионе. Ведь это болезнь управляла им, как хотела.
И что ему оставалось делать? Писать матери, чтобы немедленно забирала его? Ведь каких дров он может наломать, когда пойдет второй год, третий? Когда болезнь будет ухудшаться?