— А в ней.
В Грейнджер.
И Забини прекрасно понимает, о ком шла речь, коротко махнув головой. Еще раз прикасается губами к стеклу, и огненная вода потекла по горлу.
— И что с ней?
— Жопа.
— Объясняет ситуацию, — он хмыкнул, окончательно допив напиток.
— Да блин! — Драко покосился куда-то в сторону.
Никого здесь не было, можно и не смотреть. Но ему казалось, что раз, и кто-то пройдет. Раз, и послышатся шаги. Раз, и кто-то услышит о том, что он должен будет сделать.
И что тогда? Убить себя самому, чтобы не сидеть в Азкабане?
— Я тебе говорил, что он приказал мне сделать? — Драко отдернул плащ с рубашкой, оголяя часть руки, где красовалась Метка.
“Он” — Волан-де-Морт.
Забини понимающе кивает, прокручивая в пальцах маленький стакан.
— Ну, говорил.
— Так этот день настал.
И его опускают головой в ледяную воду. И душат в ней. Душат так, что он почти умирает.
Почти.
Мулат молча опустил стеклянное изделие, отодвигая его от себя. Положил вытянутые руки на согнутые колени и в молчании уставился на друга.
Что вообще можно сказать в такой ситуации?
Лишь жалость отражалась в темных глазах, которые с дружеской любовью смотрели на разбитого Драко.
И от этого взора становится еще херовее. Потому что даже он, Блейз, который всегда поддерживал и давал дельный совет, сейчас молчал. Будто не знал больше ни слова, которое помогло бы.
Хотя чего он ожидал? Внезапных планов и действий? Что делать и как поступить?
Нет. В этот раз, он действительно остался совсем один.
Он вдыхает полной грудью и с тяжестью выдыхает воздух обратно.
— Я не смогу.
Вылетает быстрее, чем он соображает. Но это уже бессмысленно. Пусть хоть кто-то знает, о чем он думает. Потому что завтра…
Завтра его уже может не быть. Его, матери, отца или же ее.
Девушки, которая танцевала сейчас с кем-то там и даже не подозревала о том, что произойдет дальше.
Дура.
Разве нельзя было понять, что у Драко что-то случилось? Он потерян, запутан? Может быть, нуждается в помощи или поддержки?
Однако нет, он ничего не получил в замен на свою теплоту, которую подарил, когда было плохо ей, когда было страшно. Когда он держал ее, маленькую и хрупкую, на коленях, успокаивая. Перенося под теплый душ.
И что?
Ему страшно. Ему до жути страшно. Однако никто не пришел его успокоить. Даже Блейз, который сейчас в тупую смотрел на его лицо.
Ник-то.
И снова — он слишком одинок.
— Ты можешь этого не делать, — отвечает через пару минут мулат.
И получает взгляд рассерженных глаз, которые чуть ли не загорелись огнем.
Ч т о?
Может не делать?
Он не мог даже представить себе, что будет…
Мерлин, что будет? Если он не убьет ее, то что?
И вправду — что? Разорвут на части мать с отцом моментально, а его, главную жертву, оставят на десерт? Или по какой очередности произойдет это все? Насколько изощренным будет убийство?
— Рот закрой.
И чтобы больше ни одна живая душа не сказала этот бред.
Вообще. Пусть все молчат. Пусть все оглохнут.
Сдохните все!
— Сука, — Драко с силой ударяет кулаком о стену.
И почти слышит, как подрагивает школа.
Или ему только кажется, потому что мозги набекрень.
Как можно будет убить человека своими руками, когда?..
Когда он притрагивался к ней, обнимал. Он целовал ее, он говорил с ней.
И сейчас ему нужно было просто взять и обрушить все это? Закончить ее жизнь?
Он закончит и свою. Он просто уверен.
Потому что, блять, не понимал, как теперь можно жить без нее. Без этого дурацкого смеха, уебских волос, худых ног и тонких рук, маленькой груди.
К а к?
Никак. Его жизнь оборвется тогда же, когда и ее.
Только сейчас до его сознания правда достучалось то, что он неимоверно любит ее. Что готов голыми руками разорвать любого, кто хоть пальцем прикоснется к ней. Может наплюнуть на то, что она — грязнокровка и взять ее в жены хоть сейчас.
Да все, что угодно. Но только не мертвая она.
Только не это…
Его втолкали в грязное болото, которое с каждым днем топило его все больше. И началось это с того дня, как он узнал, что должен стать Пожирателем.
Каким он был глупым! Подумать, что не придется убивать, так как он ребенок.
Наивный. Слишком наивный.
А убивать придется. И первая жертва была рядом, через пару этажей от него.
Живая.
— Блейз, блять…
Его голос похож на мольбу. И он смотрит на друга с надеждой.
Помоги. Просто помоги. Ты же такой умный.
Пожалуйста. Я прошу тебя.
Просто прошу — помоги. И все.
— Блейз…
Мулат сглатывает, с пониманием и горечью смотря на белое лицо друга. На синие губы, которые тряслись от страха. На глаза, в которых пеленой стояли слезы, застревая на ресницах. На тело, которое почти исходило в судорогах.
— Драко, просто знай, что я с тобой. Чтобы ни случилось. Хорошо?
И все? Это действительно все?
“Я с тобой”
“Хорошо?”
Он прислушался к стуку своего сердца, которое тарабанило, как бешеное. Бьешься еще?
К черту. Просто остановись.
Прошу! Хотя бы ты.
— Держись, — Забини упирается руками в пол, приподнимая свое тело вверх. Садится около Драко, который, упираясь спиной об стену, смотрел на потолок. И чувствовал, как соленая слеза течет по щеке и попадает на губы. — Тебе пора.
Пора.
“Тебе пора”
Куда, блять?
Неужели время уже вышло? Неужели это все?
И ему нужно будет встать, пойти в зал, забрать ее и потом… Потом убить?
Неужели те долгие недели, за которые, он думал, могло что-то поменяться, прошли? И чертов день настал?
— Драко, — легкий толчок в плечо. И ноль реакции. — Тебе пора, Драко!
— Уже?
Он поворачивается к другу, сидевшему на четвереньках около него. Сейчас Блейз, наверное, пойдет танцевать с Асторией или просто спать со спокойной душой, а ему нужно будет бежать в Мэнор. Все будут на празднике веселиться, а он тыкать палкой в девушку, которую так боялся потерять.
Справедливо. Ахринеть, как справедливо.
И волна ярости вдруг охватывает его полностью, пожирая внутренности. Съедая их.
Вот так — кто-то будет радоваться жизни, а кто-то — забирать чужую.
Так ведь должно быть?
— Вставай.
Слишком назойлив. Слишком быстро возвращает в реальность.
Не надо, пожалуйста.
— Малфой. Вставай сейчас же.
И Блейз рывком поднимает его на ноги. И рукой ударяет в грудь, отрезвляя этим.
— Ты помнишь, что должен сделать?
Настойчивый голос медленной струей заходил к нему в голову.
Помнит. Как можно не помнить?
— Я тебе задал вопрос, Малфой!
— Помню.
Серые глаза с отречением смотрят на друга, который кивает головой. И убирает крепко сжатые пальцы с ткани.
— Тогда иди. Время пришло.
Мулат кивает в сторону маленького коридора, который еле освещался светом. Драко проследил за взглядом и вернулся глазами к другу.
— Чтобы ты сделал?
Блейз отступил назад, хмуря брови. И опустил глаза, поджав губы. Он молча пожал плечами, неуверенно, будто сомневался в том, что это вообще нужно делать.
— Ясно, — Драко срывается с места и начинает свой путь к Большому залу.
К ней.
Чей-то крик в спину:
— Я с тобой, Малфой. Я всегда с тобой.
И тишина проглатывает его целиком.
И она тянулась, не выпускала. Он не слышал ничего, когда вбегал в Большой зал, расталкивал людей, несясь к Грейнджер и забирая ее. Не слышал даже себя и тот бред, что он нес.
Ей, Ленни, Рону и окружающим.
Или он только думал, что сказать?
Хер с этим.
Он лишь ощущал. И эти ощущения были хуже смерти.
— Так и не расскажешь? — запыхавшимся голосом спрашивает она, одной рукой держа его запястье, а другой — краи отданного им плаща.
И, кажется, что громкий оклик девушки для него всего лишь тихий шепот. Который слишком приглушенный, чтобы что-либо понять.