Кровь стекала на пол, перемешиваясь с пылью. Его рука находилась в районе верхних косточек. Было чувство, что там все сломано.
Дыхание сбивалось. Малфой еще никогда не испытывал таких боли и страха. Он действительно боялся, что сейчас упадет на месте и не встанет, или легкие не смогут больше работать и ему не хватит воздуха.
И не понятно, как он мог говорить. Будто это было из последних сил, и он был в состоянии шока.
— Я никому не жаловалась. Приставания ко мне, когда ты лапал меня — это дотронулся, да? Я тебя умоляла отпустить меня, а ты все шастал своими пальцами по телу, — она брезгливо поморщилась, открывая ладони. — Да, это алкоголь в твоей голове говорил, но, если были такие помыслы, значит, и в обычном состоянии ты задумываешься об этом? Ты даже не извинился после.
— Я собирался, Грейнджер. Собирался! Но после всего, что ты устроила, после этой показухи, я не хочу и намека делать на это, поганая грязнокровка, — выплевывал он эти слова. Даже в такой момент ему хватало сил показать, насколько сильна ярость Малфоя.
Каждый вздох давался с неимоверным трудом, как будто легкие сжались до размеров теннисного мячика. Болела абсолютно каждая клеточка тела. Ноги, руки, живот, шея.
Малфой знал, что ему необходима помощь мадам Помфри, но к грязнокровке он больше не притронется. Пусть идет со своей помощью куда подальше! Сам справится…
— Ты можешь быть свободной, — вздохнул он, начиная идти.
Его рука держалась на бедрах, а вторая болталась в воздухе. Девушка с беспокойством посмотрела на то, как Драко выходит за дверь, но промолчала, закусив губу. Если ему не нужна ее забота — пусть идет. Раз такой сильный и гордый.
Шаг, еще один. Вздох. Шаг. Выдох.
Продолжай идти!
Кости ломало, а все внутренности выворачивало наизнанку.
Не останавливайся.
Он держался за стену, оставляя кровавый след. Эта боль напоминала ему об отце и о заклятиях, который тот применял на других людях, что подвергались пыткам в их доме. Тогда Драко не понимал, какие страхи и мучения их настигали. Просто считал, что они заслуживают этого, раз их наказывают. Но сейчас…
Боль была настолько сильной, что все мысли отходили на задний план. Теперь он испытывал похожее чувство.
Хоть на секунду, но он забыл о матери. Удары, крики. Он не думал ни о чем, он ощущал. Его перестали лупить, но даже сейчас казалось, что они не остановились. Что движутся за ним, ударяя в спину, толкая в колени. И Драко боялся, что упадет на какой-то ступеньке и покатиться вниз, расшибаясь в лепешку. Он был слишком слаб.
Так неужели боль — это единственное, что заставит его хоть на минуту забыть о проблемах, оставшихся Меноре?
Наверное, так оно и есть.
Все начало плыть, и он с невероятным усилием рассмотрел крутую лестницу, которая будто расстилалась по всему Хогвартсу. Силы постепенно вытекали из тела, дышать становилось все труднее.
Красная жидкость бежала по подбородку, наполняя рот железным привкусом. Драко судорожно закашлял, борясь с рвотными позывами.
Черт бы побрал эту Грейнджер и ее ебанутых друзей!
Мерлин! Как тяжело!
Кровь заливалась в горло, и Малфой ей давился, изо всех сил стараясь вдохнуть кислород. Но свежий воздух будто пропал из здания, улетев куда-то далеко отсюда.
Он уже ничего не понимал.
Кто он? Где находятся? Что с ним происходит?
Оставалось только желание жить и чувство, что твое тело режут на кусочки, а кости раздирают кожу.
Его глаза уловили смутные очертания. Голова закружилась, а ноги подкосились. Драко упал на колени, и крик, донесшийся до его слуха, казался Малфою слишком громким.
Все погасло.
Комментарий к
Принимается критика в любой форме. Оставляйте, пожалуйста, комментарию, автору это важно.
Дорогие читатели! Спасибо всем огромное! Фанфик оказался в популярном на 18 месте по жанру “ужасы” и на 43 по жанру “фантастика”. Это все благодаря вам, спасибо!
========== Часть 7 ==========
С тяжелым стоном он открыл веки. Сознание затуманено, голова ватная. Перед глазами все плывет. Резкая боль отдается в висках. Создается впечатление, что любое шевеление будет таким же болезненным.
Парень моргает, привыкая к яркому свету. Различает двух людей, склонившихся над ним. Парень и девушка.
— Драко… Слава Салазару! Я думала, ты не очнешься, — пропищала брюнетка, придвигаясь поближе к кровати. Ее голос молотком ударил в голову.
— М… — попытался хоть что-то выдавить “больной”, но не смог. Горло слишком пересохло.
— Слава Салазару, — она приблизилась к Малфою, целуя в лоб. Долго и мокро. — Как ты? Сильно плохо?
— Ничего, — прохрипел в ответ Драко, мечтая, чтобы Пэнси отлипла от него. — Уже лучше.
Паркинсон еще сильнее сжала его пальцы, и слизеринец поморщился. Даже такое прикосновение отдалось болью во всем теле.
Было чувство, что все кости в организме разрушаются и отламываются. Строение тела меняется, приобретая новую форму. Это была невыносимая боль, темными точками всплывавшая перед глазами.
Драко стало страшно. А что, если он навсегда останется калекой, к которому нельзя прикоснуться? Человеком, у которого шевеление пальцами вызовет радость, потому что это будет единственным из того, что у него будет получаться. Ходить, бегать — об этом можно будет забыть на всю оставшуюся жизнь. Малфой хотел жить и просто радоваться жизни, не думая о том, как плохо — всю свою жизни лежать в больнице.
— Привет. Я рад, что все закончилось нормально, — сказал Забини, скрывающийся за девушкой.
Парень будто специально отсел подальше, держа в руках книгу. Его глаза то останавливались на лице Драко, то снова возвращались к тексту, застывая там.
Хоть Малфою и было ужасно плохо, у него оставались силы, чтобы злиться на друга. Мало того, что Блейз посмел обвинять слизеринца в неудаче их команды, когда сам являлся защитником, не уберегшим своего игрока, так еще и заговорил о семье, зная, сколько боли ему это причинит.
— Что? — сжав глаза от боли, спросил он. — Пришел, чтобы снова оскорбить меня или моих родителей?
Блейз на секунду посмотрел прямо в глаза к другу, но потом снова опустил взор в раскрытую книгу. Он прикусил губы, постучав костяшками по переплету. Драко выжидающе ждал, взглядом пронизывая слизеринца.
— Он все понял, не обижайся, — пролепетала Пэнси, сидящая рядом. Она поправила свое платье, мило улыбнувшись.
Малфой фыркнул, переведя на нее глаза. Будто кто-то сейчас спрашивал тебя, Паркинсон. Твое мнение его интересовало в последнюю очередь.
Девушка всегда лезла не в свои дела. Когда друзья разговаривали между собой, делились секретами или шутили над сокурсниками, Паркинсон всегда оказывалась рядом, встревала в их дела. Особенно она любила мирить их, думая, что так правильно и хорошо для них. Но это давало обратный эффект и только злило Малфоя, выводило его из себя.
— Да, я был не прав, — наконец буркнул Забини, отложив учебник на другую койку. — Просто я завелся из-за того, что ты не умеешь принять свои ошибки и ана…
— Ой, Блейз, — Драко закатил глаза. — Закройся уже.
Парень слегка улыбнулся, переглянувшись с Пэнси. Малфой хмыкнул, осматривая свои новые “хоромы”. В ряд стояло несколько кроватей с тумбочками. Белые стены будто делали больничное крыло еще меньше, чем оно было. Тусклый свет освещал палату, делая ее мрачной.
Будем считать, что извинение засчитано. В принципе, так всегда и происходило после их небольших ссор. Блейз, сцепив зубы, извинялся, а Драко, коротко кивая, прощал. Бывали, конечно, ситуации, когда и он первым бурчал: “Прости ”.
— Ты проспал целые сутки, — оповестил Драко парень, придвигая стул к кровати. — Ты заставил нас переживать, — усмехнулся он, приподняв брови. — Может, скажешь, что все-таки произошло?