О, Мерлин. Неужели опять? Она снова забыла обо всем, проявила невнимательность. Она так мечтала о должности старосты… С самого первого курса!
И это уже ни в какие ворота не лезло!.
Губы Гермионы задрожали, письмо выпало из ослабевшей руки. Она плюхнулась на кровать, смотря перед собой.
Как можно быть такой идиоткой? Конечно, дело было не только в ней, но и в Драко. Хотя ее вины здесь, надо признаться, было не меньше.
Она злорадно усмехнулась. Малфой тоже не пришел, значит, нагоняй получит не она одна. От этой мысли на душе становилось легче. Пережить этот проступок, осознавая то, что Драко тоже наругают как и ее саму, было в разы приятнее.
Однако, к сожалению, ее невнимательность это никак не оправдывало. Гермионе было до жути стыдно перед Минервой, да еще и насмешек от слизеринцев не оберешься, когда умная Паркинсон разболтает, какие дуры водятся в Гриффиндоре.
Гермиона легла в постель, закутавшись в теплое пуховое одеяло. Сегодня был тяжелый день. Глаза слипались, и у нее просто не было сил придумывать оправдание своего прогула. Это она сделает завтра.
Сейчас надо хорошенько выспаться. Она и вправду очень устала, к тому же, Грейнджер хотела выглядеть уверенно, а не помято.
Сон — одна из главных составляющих здоровья, поэтому, повернувшись на левый бок, Гермиона закрыла глаза, стараясь очистить голову от ненужных мыслей.
Рядом она услышала приглушенный мяв.
— Живоглотик!
Она улыбнулась, рукой поднимая рыжего кота на свою кровать.
***
Солнечные зайчики плясали на стенах комнаты, порой перескакивая на лицо мирно спящей Гермионы.
Когда та проснулась, девочки еще сладко сопели, зарывшись в подушку. Грейнджер поднялась с кровати, становясь голыми ногами на ледяной пол, от которого исходила сырость.
Она вздрогнула от холода, который казался невыносимым после теплой постели. Не смотря на то, что за окном во всю светило солнце, в Хогвартсе было, мягко говоря, не жарко.
Она подошла к шифоньеру, стоящему в правом углу, и принялась искать чистые вещи.
Сегодня Гермионе хотелось выглядеть приличнее обычного. Ее достали всеобщие подколы по поводу внешности. В конце концов, пока она себе не понравится, никто не будет обращать на неё внимание.
Никто ведь не мешает ей заниматься собой.
Недолго подумав, она достала самую нарядную белую рубашку, подаренную ей в прошлом году тетей Дженни, и темно-синюю атласную мантию.
Взяв вещи в руки, Гермиона направилась в ванную, стараясь не разбудить соседок.
Она положила одежду рядом с умывальником. Заколов непослушные волосы, Гермиона направилась в душ.
Теплые струйки воды обволакивали кожу, и Гермионе становилось спокойно. Вода словно смывала все переживания и проблемы, хотя Грейнджер, конечно же, знала, что это не на долго. Достаточно ей выйти за пределы этих стен, как все плохое снова навалится на нее тяжелым грузом. Спокойствие комнаты не распространялось на всю школу.
Повернув металлический краник, Гермиона взяла махровое полотенце и, обернувшись им, вышла из душа.
Хорошенько вытерев кожу, она посмотрела в зеркало: бледная, худая, с немного опухшим после сна лицом, красными глазами и впалыми скулами.
М-да, лучше некуда. Скорее гиппогриф будет работать на Министерство, чем Гермиона полюбит свое отражение.
Вздохнув, она взяла вчерашнюю мантию, чтобы достать оттуда волшебную палочку.
— Crinem, — прошептала она.
Буквально через секунду ее волосы стали почти ровными и доставали до середины спины. Конечно, к концу дня Гермиона снова станет “лохматой”, но сейчас ее вид был очень даже аккуратным.
***
Гермиона стояла напротив кабинета декана. Голова безумно кружилась, а кожу пощипывало от нарастающего беспокойства. Часы на ее руке показывали без пяти девять. Пора.
Закусив губу, она постучала в дверь. Глухое эхо отскочило от деревянной поверхности.
— Войдите, — убийственно холодным тоном произнесла Минерва.
Парализованная страхом Гермиона сделала первый шаг.
Седые волосы МакГонагалл были, как всегда, идеально уложены. Справа от нее лежала аккуратная стопочка книг. В руке она держала чашку кофе, запах которого разносился по всему кабинету. Ее глаза внимательно всматривались в заголовок “Ежедневного пророка”, и, судя по всему, профессора вовсе не радовало то, что там было написано.
— А, это вы, мисс Грейнджер, — сказала Минерва без тени эмоций в голосе. — Вы ведь получили вчерашнее письмо, верно? Надеюсь, вы назовете мне причину своего безответственного поведения, — приказным тоном произнесла МакГонагалл, сделав глоток горячего напитка. Она отложила газету в сторону.
— Д-да, профессор, — сглотнув, сказала Гермиона.
И вовремя вспомнила, что даже не придумала, что именно скажет.
Минерва выжидающе посмотрела на ученицу.
— Последнюю неделю я себя неважно чувствовала и думала, что все обойдется без визита к мадам Помфри, но мне стало хуже, из-за этого я была рассеяна. Прошу прощения, профессор. Я правда не хотела вас подводить, — лепетала Гермиона.
Только бы не покраснеть.
МакГонагалл насупилась и подняла глаза на Гермиону. Она отставила чашку с кофе в сторону.
— Мисс Грейнджер, это что-то серьезное? Вы должны пойти в больничное крыло, не хватало еще осложнений.
В глазах МакГонагалл читалось сомнение. Она говорила то, что должна, однако Гермиона совсем не выглядела больной.
Уставшей, но никак не больной.
— Мне уже гораздо лучше, но, в случае чего, я обязательно покажусь колдомедикам, — серьезно сказала Гермиона. Она стояла у входа, переминаясь с ноги на ногу.
— Вы лучшая ученица школы и староста своего факультета. Вы ведь понимаете, что должны хотя бы предупреждать меня о том, что не придете? На собрание явились абсолютно все, включая мистера Малфоя. Это уже не в первый раз. Долорес Амбридж задавала вопросы по поводу вашего назначения, но я верю в вас, поэтому она пока ни о чем не знает. Если у вас плохое самочувствие, мисс Грейнджер, прошу, сходите к мадам Помфри.
Лицо Гермионы исказилось, и она с нескрываемой досадой посмотрела на МакГонагалл.
Этот маленький паршивец явился на собрание. После того, что случилось с его матерью, он нашел в себе силы на это?
Лицемерная скотина.
Мерлин, да как она могла жалеть его, сочувствовать?
Хотя, нет, жалела она, скорее, Нарциссу, а не самого Малфоя.
Как можно быть таким равнодушным, как можно так менять маски? Гермиона видела его потрёпанным и разбитым, слабым. А потом он явился на собрание как ни в чем ни бывало.
Она чувствовала, как от злости голова наливается кровью. Черт! Как же она хотела его ударить!
— И почему же Мистер Малфой не появлялся на занятиях?
Профессор возмущенно посмотрела в ее сторону, как бы делая намек на то, что вопрос здесь задает она. Обхватила пальцами ручку чашки и сделала несколько глотков.
— До скорого, мисс Грейнджер, — отрезала МакГонагалл, возвращаясь к газете.
Девушка на ватных ногах вышла из кабинета. В ее голове всплывало новое название для книги “Сто способов прикончить Малфоя”.
Отныне она не нарушит ни одно свое правило из-за этого поганого слизеринца. Не сделает ничего, за что можно было бы краснеть перед профессором.
Ненависть отравляла ее сердце. Казалось, оставь ее с Драко в одной комнате, от него и мокрого места не останется.
Бесит.
Что, правда, Гермиона?
Это было слабо сказано.
Ненависть?
Да, именно она. Жгучей струйкой проходя сквозь нее, когда только он появлялся в поле её зрения.
Черт бы побрал этого Малфоя!
Раздавленная, униженная и злая она шагала к Большому залу.
Она дура, самая обычная дура. Та, что позволила эмоциям одержать вверх над разумом, позволила обиде и страху заполонить голову. Она не смогла совладать с собой, забыла о своих собственных проблемах.
Она зациклилась на проблемах Драко Малфоя…