Драко опустил взгляд на пол, где лежало небольшое письмо. Он, хмыкнув, глянул на девушку, которая лежала с приоткрытыми веками. Он медленно приподнял письмо, смотря, не видит ли Грейнджер. Но она пустым взглядом смотрела куда-то прямо. Наверное, на камин.
Костер успокаивал нервы и приводил девушку в состояние транса. Она непрерывно наблюдала за тем, как огоньки прыгают по бревнам. Они плясали в бешеном танце, характеризовавшие ее жизнь: невероятно быстрый темп, который не всегда приводил к хорошим последствиям. Неудачно прыгнешь, и все. Ты умираешь на черном дереве, который поглощает тебя. Да, ты убиваешь его, но и твоя жизнь уходит. Незаметно и очень быстро.
У Гермионы всплыли перед глазами образы маленьких фей, которые перелетали с дерева на дерево. Они были такими маленькими, почти не заметными. Существа дарили радость всем людям, в том числе и ей - бедной гриффиндорке. Грейнджер потянулась рукой к одной ветке, где сидела улыбающаяся фея в голубом платьице, но вместо этого пальцы наткнулись на что-то твердое. Гермиона моментально открыла глаза, отпрянув назад.
Новая волна гнева окатила ее с головой, будто на нее обрушилось ведро, которое висело над головой девушки не один час. Раскачиваясь из стороны в сторону, готовое вылить все содержимое наружу, облив при этом незащищенную Гермиону. И сейчас она кричала и метала за это. За то, что Драко посмел взять ее письмо и прочесть. За то, то его кошмарные глаза бегали по строчкам, адресованным ей. За то, что этот мерзавец влез в ее жизнь. Со злостью, она вырывает бумагу, порвав ее по краям.
- Теперь мы квиты, - спокойно бросает парень, выкинув кусочек листика в камин. - Ты же тоже…
- Как ты посмел?! - вдруг заорала девушка, подскочив на диване. Это было настолько резким движением, что она повалилась обратно. Голова сильно закружилась, и перед глазами появились черные пятна.
- Ты что делаешь? - возмутился Драко, на всякий случай отползая от нее подальше.
Гермиона действительно походила на ненормальную: запутавшиеся волосы, вырванные в некоторых местах; безумные глаза, испепеляемые каждый сантиметр, пуская снопы искр; дрожащие руки и подкашивающиеся колени.
- Зачем ты сделал это? - повторила она, смотря на парня ненавидящим взглядом. Грейнджер не моргала уже пару минут, и Малфоя это очень смущало.
- Что? Прочел?
Он совершенно не напуган, наоборот: в коем роде заинтересован. Не каждый день увидишь, как гриффиндорка теряет контроль над всем и просто поддается внезапному потоку эмоций. К тому же, его немного радовала подобная ситуация - сейчас он был нормальным и уравновешенным. И именно Гермиона раскрывала свои секреты эмоциями и поведением. Именно она открывала парню новые места, на которых можно было надавить при нужных ситуациях.
Драко прочитал письмо от начала до конца. Даже принялся за повторный круг, но эта истеричка заметила нежеланное действие, проявленное со стороны парня. Пусть она и была ненормальной, но Малфой помнил себя в этом состоянии: когда узнал, что его мать на грани смерти. Поэтому осуждать или презирать не мог ни в коем случае. Оставалось только проявить понимание и сочувствие. Помочь словами и успокоить бедную девушку. Так было бы правильно, и смогло бы уравновесить человека. Так сделал бы каждый, не будь он Малфоем.
Какой-то процент его сущности он понимал девушку и сожалел о произошедшем. Но это было настолько мизерным проявлением чувств, скрывающихся за безразличием и насмешкой… он был рад.
Тому, что Гермиона поняла, каково это, когда твое личное читают без спроса. Что поняла, каково это, когда лезут в проблемы, не касающихся других. Когда понимает, что такое знать, что одного из родителей может не стать в одну секунду - пусть только Господь распорядиться. Драко не хотел смерти ее родственникам, не подумайте. Просто легкая нахальная улыбка появилась на лице парня. Ведь мы никогда не поймем страдания других людей, пока не почувствуем то, что испытали они. Пока не окунемся в ледяную воду, в которую сует их жизнь. Такая несправедливая и суровая. Не подкупаемая и безжалостная. Убийственная.
- Прочел, - сказала она дрогнувшем голосом, сильнее прижавшись к подушкам.
- Ну-ну, - задумчиво ответил Драко, прокрутив в руках палочку. Очередного нападения Гермионы желательно остерегаться. Никто же не знает, что взбредет ей в голову снова. - Ты ведь сделала так же.
В здравом рассудке девушка бы согласилась. Но не сейчас. Не тогда, когда отец находится за чертой: жизнь или смерть. И все может решиться в одно мгновение. Не тогда, когда девушка тратила свои часы в пустую, когда могла бы проводить их с отцом или матерью. Не тогда, когда она готова была разрыдаться при любом неправильно обращенном к ней словом или взглядом. Теперь все без исключения гриффиндорка принимала в штыки.
- Зачем ты вообще пришел?
- Зачем? - он хмыкнул. - Я живу тут. И прошел бы мимо, если бы ты не разлеглась на весь диван, как бомж на лавочке.
Гермиона медленно спустилась на подушке, чуть ли не касаясь волосами пола. Ее рука скатилась вниз, но девушка быстро спохватилась, хватая письмо и книгу. Аккуратно положив их вместе, она смотрит на парня.
- Я не просила тебя помогать мне.
Драко долго смотрел в ее карие глаза. Зрачки быстро расширялись и уменьшались, словно придаваемые какому-то гипнозу. На лице застыла странная гримаса: ни то ярость, ни то горе. Но больше всего было заметно отрешенность. Потому что во взгляде не читалось осмысленных речений или планов, которые всегда находились в голове у Гермионы.
- А я что, помогаю?
- Не нуждаюсь в твоей компании. Можешь быть свободным, - проговорила она так холодно, что, казалось, огонь в камине прекратил свое движение. Замер на месте и не шевелится, ожидая, когда Снежная Королева вернет его к жизни.
Девушка поправила волосы и не сдержалась. Из глаз полились теплые, почти горячие, слезы. Они стекали в рот, слегка смягчая горло, что ужасно болело. Глаза закрывались и открывалась, словно все тело ужасно болело. Грудь вздымалась и опускалась. Вся ее сущность предалась огромной боли, и ничто не смогло бы излечить ее. Никакая мазь или лекарство не помогло бы заживить раны, ставшие размером с мужскую ладонь.
- Нет? Не нуждаешься? - Драко почти засмеялся.
Он прекрасно помнил свое состояние: это ужасное чувство, что все выходит из-под твоего контроля. Что все мысли несутся в неизвестность, и ты не можешь их остановить. Что все вокруг раздражает, и ты готов убить это все. Но, говоря по правде, Малфой нуждался в понимающем друге тогда. В том, кто смог бы прийти и успокоить. Пусть на это и ушел бы битый час, но парень бы знал, что есть кто-то, кто любит его в независимости от ситуации. Что в произошедшем виноват не сам парень - просто так сложились обстоятельства. Он просто хотел обнять кого-то и услышать: “Ты не виновен”. И, быть может, это успокоило бы слизеринца. Тихий шепот, приятное звучание слов. Но никто не дал это Драко, и он понимал, насколько Гермиона нуждается в этом. Хотя и бежала куда-то, скорее всего. Точно так же, как сделал сам Малфой: скрылся ото всех, не желая видеть никого. Зарываясь в свои мысли, погружаясь в свою проблему с каждой секундой все глубже. Ведь именно тогда, когда ты одинок, есть время, чтобы поразмышлять и подумать. И это убивает изнутри. Сначала больно царапается, о чем-то предупреждая. Затем уже дерет тело, разрывает на части. И тут уж убивает одним выстрелом в висок. Бум, и тебя нет. След простыл.
- Уйди, - хрипит она, тяжело вздыхая.
Девушке так больно и одиноко, что от присутствия парня становится еще хуже. Пустота внутри ее расширялась все сильнее, и Гермионе казалось, что еще чуть-чуть - и живот разорвется на части. Такая зияющая дыра, что смотри внимательнее: раз, и что-то проникнет внутрь. Чьи-то грубые слова, дурные вести. Все теперь ходуном проходило сквозь девушку, и она скручивалась на диване, пытаясь заслонить себя от этого мира.
- Ты же не хочешь этого, - прохладно отзывается Драко, но не спеша поднимается на ноги. Бросает быстрый взгляд на старосту и уходит к себе в комнату.