- Нет… - пробормотала она. - Я не хочу… - медленно проговорила девушка, поднимая глаза на Дамблдора. - Я не поеду.
- Простите, мисс Грейнджер? - Минерва удивленно застыла около стола директора, опираясь рукой о стену.
Маленькая птичка перелетала на руку к Гермионе, клювом уткнувшись в волосы. Животное пару секунду сидело без движения, но затем холодные слезы полились из глаз. Они капали на расцарапанные руки и не зажившие ноги. Раны затягивало, и зуд постепенно пропадал. Девушка ощутила облегчение во всем теле, и легкий вздох вырвался из ее уст.
- Спасибо, - девушка слегка улыбнулась, поглаживая Феникса по крыльям. - Профессор Дамблдор, - гриффиндорка в миг посерьезнела, наклоняя голову в сторону. - Я… мне тяжело, - Гермиона сомкнула губы, еле сдерживаясь слез. Расплакаться в кабинете у директора - не лучшая перспектива.
- Мисс Грейнджер… - ласково позвал ученицу Дамблдор, протягивая стакан с каким-то напитком. - Присядьте и попробуйте эту настойку. Очень успокаивает. В свои годы, когда времена были не лучшими, бывало по пять кружек выпивал, - усмехнулся добродушной улыбкой он.
Девушка приняла чашу с благодарностью кивнув головой. Жест получился не таким спокойным, как ей хотелось бы, потому что волосы выбились из-за ушей, падая на глаза, и Гермиона смахнула их. И, конечно же, содержимое чаши слегка вылилось, но гриффиндорка сделала вид, что этого не было, сжав зубы от боли - уж больно горячим был отвар. Девушка подносит к губам теплую жидкость и пьет, прикрыв глаза. Действительно - помогает, и очень сильно. Тело приятно согревает чай, обволакивая горло. Боль быстро проходит, и Гермионе становится немного легче, не считая того, что зияющую дыру в ее теле никакой отвар не закроет.
- Я знаю, это против правил, - сказала девушка, выпив почти половину предлагаемого напитка, - но… ведь исключения можно делать, так?
Профессор Дамблдор внимательно смотрел на девушку, нахмурив брови. Белая борода свисала вниз, раскачиваясь при каждом его шаге. Старец шагал по кабинету, сложив руки впереди. В его голове крутились какие-то мысли. И Гермионе оставалось надеяться, что они направлены на то, как спасти ее отца.
- Продолжайте, - ответила Минерва, которая продолжала стоять у стола, словно статуя.
- И… мой отец, он… наверное, не сможет никогда больше в жизни ходить, - ком вернулся в горло, и Грейнджер сделала еще глоток, боясь сломаться на месте. - Врачи обычные не помогут, я знаю, в каком состоянии медицина сейчас, - говорила девушка, сжимая пальцами кружку. Она была еще теплой и согревала порядочно замерзшие руки. Оставалось непонятным, как девушка до сих пор не заболела, проведя столько времени на улицы без куртки и теплых вещей. - Поэтому я прошу помощи у вас. - Дамблдор понимающе кивнул головой раз, затем еще один и остановился, готовый что-либо сказать, но девушка сделала это быстрее его. - Если бы врачи - маги могли помочь одному магглу, ничего бы не случилось. Вылечить единственного маггла.
Гермиона понимала, что жалобная фраза не заставит этих двоих пойти против правил, закрыв глаза, но она просто не могла придумать какое-либо убеждение. Умные мысли и планы застряли сегодня не в ее голове.
- Мисс Грейнджер, я бы очень хотел, чтобы ваш отец восстановился, но не могу ничего поделать. Главный закон для волшебников - нельзя помогать магглам с медициной, материальной помощью и так далее. Мы живем в одном мире, но жизни у нас разные. Их нельзя переплетать ни при каких условиях. Да, это весьма жестко по отношению к народу, который не знает о магии, потому что они бы имели все, что есть у нас: здоровье, деньги и многие другие преимущества. Но законы придумали давно, и мы не смеем нарушать их.
Холод пробежал по ее спине. Ненависть к профессорам, злость на тех, кто придумывал законы, и злоба на себя саму просто заполнила все нутро девушки. От отчаяния хотелось полезть на стену и перевернуть этот чертов кабинет с ног на голову. Но Гермиона лишь коротко кивнула и отставила чашу на столик. Погладив птицу напоследок, гриффиндорка зашагала прочь кабинета.
- Простите еще раз, мисс Грейнджер. Если вам понадобится какая-либо помощь - обращайтесь, я… - но девушки уже и след простыл.
Она медленно шла по коридором, теперь уже внимательно рассматривая картины. Кто-то из этих людей мог придумать дурной закон о том, что помощь магглам воспрещается. И теперь из-за этого отец страдает. Из-за жадности к магии, деньгам. Из-за предрассудков и всей дури, что сидела в голове у первых колдунов.
“Твари, - проносилось у девушки в голове. - Как можно так поступать с простыми людьми?”
Обвиняя всех и все, Гермиона никакая добралась до своей башни. Она через силу поднималась по многочисленным ступенькам - силы совсем иссякли, и Грейнджер еле переплетала худыми ножками. Только сейчас она поняла, насколько грязная: спутанные волосы в листьях, земле; порванные и запачканные юбка с кофтой; руки и ноги черные, а в некоторых местах есть занозы.
“Пришло время привести себя в порядок”.
Гермиона решительно направилась в душ и простояла там, наверное, целый час. Смывала всю грязь, прилипшую к ней намертво. Мыла голову, боясь, как бы там не завелись нежданные гости. Душилась пряными духами, а затем подстригала волосы под нужную длину. Сейчас они заканчивали на уровне плечей, и девушке даже понравилась новая прическа.
Словно вылечив тело, Гермиона почувствовала некоторое облегчение. Будто она сбросила килограмм десять лишнего веса. Теперь, здоровой и чистой, гриффиндорка могла более осмысленно принимать какие-либо решения. Только не понятно: надолго ли эта решительность и настроенность? Потому что, стоило ей сесть за столом, чтобы написать ответное письмо, как новый поток слез снова полился из ее глаз.
***
Высокая стройная фигура мужчины размерено шагала вперед. Длинные платиновые волосы струились по тонким плечам, закрывая спину. Лицо было идеально выбрито без единой царапинки. Бледная, словно фарфор, кожа выделялась на фоне черной одежды. Стальные глаза, в которых отражался блеск серебра, глядели вперед, не замечая ничего вокруг. Лицо оставалось непроницаемым и холодным, а движения - правильными и изящными. Длинная мантия развевалась сзади, то и дело путаясь под ногами. За каменным выражением лица Люциуса и твердым взглядом серых глаз скрывалось беспокойство. Ведь стать пожирателем смерти в шестнадцать лет - большое испытание. Драко будет уже не просто мальчиком, а хладнокровной убийцей.
Ему придется таким стать.
Уже не будет ни детских радостей, ни поблажек, ни ошибок, посмеявшись над которыми, можно будет сказать: “Я же еще ребенок”. Сын вынужден будет смириться с тем, что теперь его жизнь в руках Темного лорда. И если Малфой не справится, то будет мертв. Но Люциус правильно воспитал парня. Мальчик сильный и жестокий, чистокровный с четкой целью, что ожидает его в будущем. Он был таким, каким должен стать.
Однако, едкий страх отравлял сознание мужчины, поселяя в его голове сомнения. А если мальчишка не справится? Что, если Драко слишком мягок? Что, если детская психика еще не устоялась, и старший Малфой переоценил сына?
Через какое-то время, он посмотрит в глаза Драко, такие же чистые, какие были раньше у его матери. Немного раскосые, обрамленные густыми ресницами, с легким блеском. Люциусу прийдется сказать правду, сказать Драко, что время настало. Теперь он - один из них, хочет парень этого или нет.
***
Впервые в жизни Драко не скрывал своей усталости. Под глазами красовались огромные синяки, кожа была бледной с зеленоватым оттенком, а глаза мутными. Он не спал ни одной чертовой секунды этой ночи. Он мучился, убивался, переворачивался с боку на бок. Метался по комнате, разбрасывая газеты и книги. Вновь и вновь. Теперь во снах Драко появилась она. В своей привычной манере.