— Гермиона! — окликнул девушку до боли знакомый голос.
— Эй! Герми! — раздался второй, чуть повыше.
Нехотя, гриффиндорка все же остановилась, тяжело вздохнув. Меньше всего ей сейчас хотелось заботы. Нет, не подумайте - она ценила преданность своих друзей, но любое упоминание о родителях причиняло ей неимоверную боль, словно в душу раз за разом глубоко вонзали остро-заточенный кинжал.
Грудь девушки тяжело вздымалась, она чуть ли не задыхалась. На бледной коже проступили уродливые пятна, руки были покрыты ссадинами, а лицо настолько осунулось, что скулы казались очерченными, почти квадратными.
Парни переглянулись, округлив глаза, в которых читался ужас и растерянность. Рон, слегка зажмурившись, почесал затылок, а Гарри засунул руки в карманы (чтобы скрыть волнение, которое было почти осязаемо), неловко опустив голову. Так, что подруга могла видеть лишь его черную макушку.
— Мы хотели поговорить с тобой, ну, знаешь… — рыжеволосый запнулся, явно не находя слов. А Поттер покраснел еще сильнее, явно пожалев о том, что они не отрепетировали то, что собирались сказать. — Ну… эм… после того, что случилось.
— Я не хочу говорить о том, что случилось, — проговорила Гермиона непривычно тихим, безжизненным голосом, будто горло ее было заложено грудой кирпичей.
— Рон и я… Мы просто хотели сказать, что мы все еще твои друзья. И мы рядом, прямо сейчас. Я понимаю тебя, как никто другой, и после того, что… — голос его дрогнул, а круглые очки, которые он тут же неуверенно поправил, спали с переносицы на кончик носа. — Случилось с твоим отцом, мы все должны держаться вмес…
— Не говори так, будто он мертв! Это не так! — прошипела девушка. Она качнулась в сторону, почувствовав острую боль в голове. Как же все надоело…
И в первые за много часов в ее карих глазах промелькнула настоящая ярость - челюсть была плотно сжата, а подбородок поднят высоко верх. Взгляд выражал столько обиды и злобы, что Гарри едва удержался от того, чтобы не сделать шаг назад.
Затем девушку охватил страх, который волнами исходил от ее худощавого тела. А что, если он прав? Что, если папа мертв? Прямо сейчас? Что, если врачам не удалось спасти его? Вдруг он сейчас лежит на белоснежной больничной койке и сердце его больше никогда не будет биться вновь? А все из-за какой-то глупой книги, которую Гермиона еще недавно считала центром мира.
Губы девушки задрожали, а в глазах было столько боли и яда, что хватило бы на весь Хогвартс вместе взятый. Лицо перекосилось от ненависти - прежде всего, к себе самой. Мерлин, как же Гермиона ненавидела всю свою сущность, свою глупость, беспомощность…
Она резко развернулась, и рванный подол ее мантии взметнулся в воздух, оголяя худые икры. Гриффиндорка бежала от этого места, друзей, от самой себя.
Рональд сделал решительный шаг вперед в надежде догнать Гермиону. Но Гарри схватил его за руку, покачав головой. Она ясно дала понять, что не нуждается в их компании. И они просто не имели право винить девушку за это. Просто ей сейчас это было надо. Все будет хорошо.
— Эй, ребят, смотрите-ка, кто идет! Это наша гриффиндорская шлюшка? Да, Пэнс? — слова Теодора, сопровождаемые диким хохотом, разнеслись по помещению, отскакивая от толстых стен.
— Эй, Грейнджер! У нас для тебя подарочек! — наиграно сладким голосом сказал парень.
Гермиона невозмутимо шла в сторону гостиной старост, делая вид, что особо не вслушивается в разговор.
— Ты ведь любишь подарки? Наверное, Малфой много дарит за отсос, да?
Девушка резко остановилась, приоткрыв рот от удивления и возмущения. Ее шоколадные глаза посмотрели прямо на Пэнси, которая, как ни в чем не бывало, стояла возле Нота, положив руку ему на плечо. У всех слизеринцев на груди был приколот круглый, красный значок, на котором большими буквами было написано: “Шлюшка-Грейнджер”.
Гермиона почувствовала резкий укол обиды и злости. Да как они могли? Зная, как ей больно сейчас, сделать такое… Да нет же, этим мерзавцам нет дела до такого мусора, как она. Наверняка, никто из них не знает о том, что произошло. Им это попросту неинтересно. И плевать, что она - тоже человек. Что гриффиндорку разрывает на части, что она уже не знает - хочет ли жить…
Конечно, главное - это месть Пэнси за то, что Гермиона посмела “отбить” Малфоя. Да ей плевать на него, на всех этих выряженных, как на парад, придурков, на учебу… На все плевать!
Теодор не спеша продвигался в сторону девушки, хищно улыбаясь. Его узкие глаза болотного цвета рыскали по Гермионе, как бы насмехаясь. Он положил свое здоровое лапище на ее плечо с такой силой, что гриффиндорка чуть не упала. Она округлила глаза, пятясь назад.
— Эй, ты чего? — парень перехватил ее руку, одним резким движением прикрепив значок к груди. Девушка пыталась вырваться из его крепких рук, чтобы сорвать эту чертову надпись. — Я же говорил, это - подарок. Отсосешь мне, а? Я ведь почти что Драко. Ну, правда не блондин, но это можно изменить. — Парни сзади него прыскали от смеха, держась за животы, то и дело выкрикивая позорные слова в ее сторону.
— Еще встретимся, монашка! — сказал слизеринец, продолжая смеяться.
Гермиона набрала полный рот слюны и со злостью плюнула прямо в перекосившееся от отвращения лицо Нота, который ослабил хватку. Воспользовавшись этим, девушка сделала рывок, убегая от толпы сокурсников, которые, по-видимому, решили последовать за ней, чтобы хорошенько проучить.
Девушка бежала что есть мочи в то место, где ее точно не найдут. Сзади слышался топот и угрозы, но гриффиндорка продолжала бежать.
“Ненавижу, ненавижу. Ненавижу!”
Поворот за поворотом - кажется, оторвалась. Она то и дело, беспокойно оглядывалась назад, слыша шорохи и чьи-то тихие шаги. Грейнджер не могла отделаться от ощущения, что за ней следят, что кто-то старательно прожигает дыру в ее спине. Но поворачиваясь, осматривая лестничную площадку, она ничего не замечала - только лишь кривые тени, напоминавшие ей призраков.
Сквозь окна пробивался мягкий свет закатного солнца - он красиво ложился на темный пол, создавая блики. Ей снова так захотелось остаться в лесу, не видеть ни одной живой души. Вдыхать вечерний воздух, не чувствуя обжигающего воздуха.
До потайного выхода, который она обнаружила пару лет назад, оставалась одна ступенька. Гермиона сделала последний шаг, слыша, как скрипит снег.
В полумраке ее глаза различили высокую, ярко разодетую женщину со светлыми волосами. На высоких каблуках она криво шла навстречу. Судя по всему, женщина направлялась в сторону Хогвартса. Блондинка была всего в нескольких шагах от Гермионы. Губы ее растянулись в широкой улыбке, глаза засияли. Самопишущее желтое перо закружило вокруг своей хозяйки.
— Ах, ты, должно быть, Гермиона Грийнже? — спросила женщина, положив свою пухленькую руку на плечо девушки. Девушка нервно сглотнула, поджав губы.
— Грейнджер, вообще-то, — бесцветным голосом выплюнула гриффиндорка.
Меньше всего на свете ей хотелось говорить с этой гротескной женщиной, которая действовала всем на нервы. Которая в прошлом году наплела ерунды насчет их с Гарри отношений, а в этом поливала грязью Дамблдора и самого Поттера.
— Я совсем обыскалась тебя, дорогая, — пролепетала она, издав непонятный звук, похожий на смешок. Поправила пушистый воротник своей шубы, скептически глянув на одежду ученицы. - Милая, ты плакала? — наиграно-сострадательным голосом спросила Скитер, на что Гермиона раздраженно фыркнула. Женщина махнула своему перу, давая понять, что интервью началось.
— Ты, должно быть, очень растеряна после того, что случилось?.. Остаться сиротой в таком юном возрасте - просто ужасно. Не расскажешь нам, что случилось с твоими родителями в той ужасной аварии?