Что сказать?
Он молчал. Но она отчетливо видела в его взгляде ненависть. Такую, что она давила ее горло, сжимая тонкий узелок. Гермиона почти читала мысли о том, что ей придется ответить за свои слова.
— Грейнджер, — он издал поддельный смешок. – Совсем крыша поехала, да? Вчера ты со мной не встречалась. Ты была на свидании со своим…
Он приостановился, внимательно вглядываясь в учебник, что она зажала одной рукой. Белой рукой.
На обложке красовалось жирным шрифтом “История магии”.
— Ты была на свидании со своим новым дружком.
Он, ехидно улыбаясь, приблизился к ней мелкими шажками.
Такими неспешными, медленными. Специально сделанными.
Не боишься?
С каждым ударом каблуков о пол ее сердце замирало. Дыхание перехватывало.
Гермиона попятилась назад, сильнее сжимая книгу в руках. Давай же, развернись и уйди.
Он испепелял ее взглядом, словно специально выводя ее из состояния равновесия.
— Я не буду дотрагиваться до тебя, — он засмеялся. — Руки марать.
Наконец, достигнув ее, он с силой выхватил учебник, внимательно проследив за ее реакцией. Гермиона напряглась, отодвигая сумку за спину. Боясь, что он и ее схватит.
Драко, последний раз глянув в ее карие напуганные глаза, раскрыл книгу. Двумя пальцами взял среднюю страницу, убирая вторую руку с обложки. Секунда, и лист разрывается, а пергамент летит вниз.
— Извини, — небрежно бросает он.
И уходит под насмешливые фразочки Забини и Паркинсон. Под тыканье пальцами в сторону Грейнджер Крэбба и Гойла.
Исчезает, растворяется в Большом зале. Своей фирменной, царской походкой. С начищенными до блеска туфлями и отутюженными штанами. С ровной спиной и прилизанными волосами.
В душе колет, а сердце бьется в бешеном темпе. Ее мысли спутываются в тугой пучок, завязанный в голове. Она уже не думает. Она испытывает. Ту ярость, что всегда чувствовал Малфой, когда Грейнджер открывала рот. То презрение, что появлялось у него, увидь он Гермиону. И ту ненависть, возрастающую с каждым днем все больше.
Она снова ненавидела его, терпеть не могла. Гермиона сказала правду, а он наказал ее за это.
Если в его адрес скажут что-то плохое, он сможет подставить другого человека, делая вид, что это неправда. И неважно, что этими людьми были слизеринцы, которые и так считали ее дном.
Она подняла книгу, сжимая губы. Снова ощущая вкус крови. Она облизала языком рот, прикрыв глаза.
Гермионе хотелось отомстить. Сделать все, что угодно для того, чтобы опозорить его так же, как он ее. И она сделает. Расшибется в лепешку, но сделает.
Гермиона “заживила” книгу заклятием, возвращая страницу на место. Аккуратно положила ее в сумку, спеша в Большой зал.
Она зашла туда подавленной. Как бы ей не хотелось выглядеть гордой, этого не происходило. Она шла, шаркая ногами, сгорбив спину. Пока Гермиона дошла до стола своего факультета, наверное, человек двадцать оглянулось на нее.
Она присела около Рона, напротив Гарри. Последний уже доел и теперь рассматривал “Пророк”.
— О, — произнес Поттер, увидев подругу; его глаза оторвались от страниц газеты. – А что…
— Что случилось? — перебил его Рон, хватая рукой чашку. – Тебя не было на собрании старост.
— Серьезно? – скривилась Гермиона, закидывая сумку на лавочку. – Ты сейчас Америку открыл.
— Что?
Рон вопросительно глянул на друга, но тот лишь махнул рукой. Гарри снова опустил глаза в раскрытую газету, на странице которой красовалось лицо Фаджа.
— Если я не пришла, значит, на то были веские причины, — как ни в чем не бывало вещала Гермиона. Она наложила себе картошку и придвинула стакан с апельсиновым соком.
Ага, веские причины.
— Но все же… - Уизли сделал глоток из чашки. – Почему?
— Рональд, когда ты научишься понимать женщин? – спросила она, накладывая салат в тарелку. Рон поперхнулся, изумленно следя за ее действиями. – Гарри, передай, пожалуйста, ту булочку. Гарри?
Он нехотя оторвался от статьи, нахмурившись.
– Что ты сказала?
— Я попросила передать мне вон ту булочку, — невозмутимо повторив, она указала пальцем в сторону тарелок.
— А, да, извини, - Гарри передал ей булочку, внимательно глядя на Гермиону. – Ты вчера не пришла на собрание старост. Почему?
Она посмотрела на Гарри, закатив глаза. Наколола на вилку картошину и отправила в рот.
— Научись слушать.
Она принялась за завтрак, не обращая внимания на то, как переглянулись друзья в полном недоумении.
Это не затрагивало ее. Мысли улетали через стол. Туда, где сидел этот гад.
Его смех доносился до ее ушей даже на таком расстоянии, и Гермиона пыталась вслушаться в беседу, что велась рядом с ней, между Парвати и Лавандой.
Чтобы не слышать то, как ему до афигения весело.
— Я не смогла пройти мимо той вещи! Не важно, что носить ее в Хогвартсе нельзя, — засмеялась Патил, откусывая кусочек банана. – Надену на Рождество.
— Тоже мне проблема, я вот… — отвечала ей Лаванда, возмущенно жестикулируя руками.
— Аха-ха, Малфой!
Девушка навострила уши. Это они о ней так говорили?
Краем глаза она пробежалась по всему вражескому столу, замечая там Малфоя. Он сидел с “Пророком” в руках, иногда поглядывая на Асторию, что сидела с левой стороны от него. Легкая улыбка застыла на его лице. Справа восседала Пэнси. Но она трепалась о чем-то с Забини, сидящим напротив.
Драко поднял глаза, все еще держа газету в руках. Копна волос дернулась за обладательницей, когда та отвернулась от их стола.
Малфой ощущал ее взгляд на себе, взгляд этой грязнокровки.
Да как эта дрянь может пялиться на него? Неужели прошлый раз ничему ее не научил?
Тупица.
Ну, давай, посмотри еще раз.
— Я и не собираюсь, — отозвался Нотт.
Блейз заржал, откусив разом половину яблока.
— А то ей это сильно надо.
Ну же. Посмотри.
Гермиона, будто услышав его, медленно повернула голову в его сторону, делая вид, что это чистая случайность.
Какая хорошая девочка.
Он направил взгляд прямо в ее огромные карие глаза с презрением, как бы напоминая ей о том, что она не смеет смотреть на него. Что Грейнджер — пустое место, не стоящее даже его волосинки.
Ты слишком смешна, Грейнджер.
Гермиона резко развернулась, упрекая себя за неосторожность. Он глядел на нее так, как будто это она была виновата в том, что случилось с его матерью. Как будто Грейнджер была виновата во всем.
Он ненавидел ее, ненавидел даже больше, чем Поттера. Она все время лезла не в свое дело. Хамила, пререкалась, сопротивлялась.
Мерзкая.
Грязнокровка.
Открывала. Свой. Дрянной. Рот.
— А как Малфой?
Гермиона сделала вид, что прослушала вопрос Рона. Она потянулась за кусочком сыра, запивая его соком. Достаточно вкусно.
У нее было ощущение, что он сверлит ее взглядом. Так сверлит, что в спине уже была дырка.
— А как Малфой? – повторил вопрос Уизли, отрываясь от завтрака.
Рон окончательно убедился, что с Гермионой что-то не так. Она не отвечала уже на второй вопрос, лишь смотрела в сторону других столов. Рон многозначительно посмотрел на Гарри, который только и делал, что пожимал плечами.
— Откуда я знаю, как там Малфой?
Гермиона зло посмотрела на Рона. Он отвернулся и взял булочку в руку.
— Ну, ты с ним, как бы, дежурила в понедельник. Уже среда, и ты опять будешь патрулировать с ним школу. А нам так и не рассказала до сих пор. Это обидно, знаешь ли, — огрызнулся он, посмотрев в сторону Драко.
— Рональд, если бы мне было что рассказать, я бы непременно поделилась с вами этой информацией. Не переживай, — более мягко добавила Гермиона.
Она схватила сумку, перебрасывая ее через плечо. Взяв булочку со стружкой, она подмигнула друзьями.
— Встретимся на уроке, — Гермиона развернулась к ним спиной.
Гарри отстраненно махнул рукой, вновь взяв газету. Давно привыкнув к быстрой смене ее настроения, он просто не обращал на это никакого внимания.