Твою ж мать!
— Убирайся, сейчас же!
Он убийственно осматривает девушку, которую еще две минуты назад хотел трахнуть и потом забыть о ней, как о хорошо-проведенном-вечере.
Но ничего из этого не вышло. Потому что странное чувство, осознание не действительности ударило парня по голове.
Что он вообще делал? Зачем?
— Я что тебе сказал? Забирай свои шмотки и пошла вон!
Он указал пальцем на выход. Но Мария не собиралась уходить. Лишь стояла около двери, дрожа всем телом. Уже не от мучительного влечения, а от страха и разочарования, произведенного им.
— Объясни! — настойчиво потребовала она.
Все же, тот факт, что девушка была голой, слегка смущал Марию, поэтому та неспешно подошла к отброшенной рубашке. Накинув ее на руки, плечи, она стала застегивать пуговицы.
— Я что тебе сказала? Объясни!
Она зло посмотрела в серые глаза, которые уже застила пелена гнева. Пробирающего сквозь кожу, отдающего волнами ярости. И они будто накрывали Марию, которая продолжала стойко отвоевывать свои “права”.
— Не указывай мне, шлюха, — бросил Драко, презрительно фыркнув.
Сейчас вид Финч вызывал у него рвотные позывы, и он не мог смотреть на нее, не выгнув линию губ. И какие только мысли привели аристократа к тому, чтобы переспать с этой когтевранкой?
Неправильным это было. Потому что, как бы там ни было, Драко больше не был свободным человеком. Какая-то взаимосвязь с Гермионой отторгала его от глупых поступков. Вроде того, что должно было произойти с Марией.
— Как ты меня назвал?
Подсунув воротник пол горло, девушка подняла брови. Она никому не позволит обзывать ее таким гнусным словом, пусть даже Ленни убедительным образом просил девушку не вступать в конфликтные ситуации.
Драко тяжело вздохнул, оправляя свою одежду. Нащупал пальцами древко, прижатое к штанами. Подтянул их, нахмурившись.
Его раздражал тот факт, что ему приходилось тратить время на таких дур, какой была эта Мария. Вместо того, чтобы сейчас же заняться своими делами, сделать что-либо важное.
Да ладно, кого он обманывал? Он волновался, как бы Грейнджер снова не влипла в железные путы Страцкого.
Драко передернуло от мысли, что он замер на секунду, думая о том, что этот урод может распускать сейчас свои руки, хотя слизеренец порядочно навалял ему.
Да нет же, не волнуется Малфой.
— Шлюхой я тебя назвал, ага? А теперь — вали, будь добра
Он, уже без злости, равнодушно, слегка рассерженно смотрел в ее зеленые, налитые злостью, глаза. Девушка сделала шаг вперед, выставив вперед руки. Указательным пальцем Мария показала на себя.
— Не смей называть меня так. Тебе понятно?
Парень лишь сильнее прижал руку к палочке, чувствуя, что нервы на подходе.
Если терять время, то только не на нее.
Почему Мария не могла просто обидеться и уйти, как делают миллионы девушек? Нет! Нужно было стоять, раздражать его и выяснять отношения.
Жгучая мысль пронеслась в его голове электрошоком — причини ей боль, убей. Одно только чувство от того, что ты — Пожиратель, окрыляла, делая человека всемогущем. Словно все, что было в этом мире, внезапно стало подчиняться Драко.
Он ухмыльнулся. Была бы его воля, давно показал этой шлюхе, кем он являлся. И тогда бы посмотрел на реакцию этой самодовольной Финч. Но подставлять свою семью и себя просто не смел.
— Да плевать мне на то, что ты думаешь! Вали уже, хватит. Надоело, вот серьезно. Поперек горла, — парень показал на глотку, закатив глаза. Ведь правда — страшно достала.
Когда девушка открыла рот, чтобы возразить что-либо вновь, Малфой лишь тяжело выдохнул, показав рукой на дверь. Кажется, такое обращение задело даже чувства Марии, которая поджала губы. Но, буквально через пару секунд, снова расправила плечи, задрав подбородок.
Как она была похожа на него. Такая же гордая, упрямая. Невидящая реальных фактов, лишь живущая за счет чего-то или кого-то. С тяжелым, даже ужасным характером, не подвластная для исправления. Чересчур самовлюбленная и уверенная. Этим же себя и губит, дурочка.
— Хм, — едко бросила Финч, аккуратно заправив рубашку в юбку. — Как скажешь. Только потом не удивляйся, что ты одинок, и никто не приходит тебе на помощь, — подмигнув парню, она скрылась за дверью, громко застучав каблуками.
И эти слова действительно обидели адресованного.
“Никто не приходит на помощь”?
Так ведь, по сути, и было. Как бы весь вид Драко не кричал о том, что он нуждается в понимании друзей, те отворачивались от него. Как бы он не показывал отцу, что еще ребенок и не может справиться с поставленными задачами, тот отказывался это понимать. Скорее, даже не мог, потому что страх за самого себя глушил его с невероятной силой.
Малфой ругнулся, отпустив палочку. Облегчение и усталость навалились сразу же после того, как Мария переступила порог его гостиной. Девушка была здесь лишней, не родной. Слишком чужой для столь уютной комнаты.
Парень обернулся к столику, который слегка отодвинулся, когда Драко напористо наступал на когтевранку. Он и сам не понимал, что тогда произошло. Вроде бы, все шло, как всегда, — через задницу, то есть. Он сидел, “общался” с “друзьями”, как подошла эта чокнутая. И, кроме легко отвращения после разговора, никаких эмоций она у слизеринца не вызвала. А потом бац, и все, — голову сносит только от одного вида Марии.
Какой-то кубик в его голове закрутился в бешеном темпе, пока резко не остановился — хриплый кашель донеся откуда сверху.
Парень бросает быстрый взгляд на книги, разбросанные гриффиндоркой на столе, и внутри холодеет.
Грейнджер! Неужели все это время она сидела там и все отчетливо слышала? Особенно учитывая то, что стены здесь не слишком толстые. Да и способность Гермионы услышать все в самый подходящий момент.
— Твою мать, — прошипел он.
Нет, ну надо же было таким идиотом на свет родиться! А если бы он не смог остановить себя и Марию, и все закончилось бы?..
Интересно, гриффиндорка продолжала бы молча там сидеть?
Немая, блин.
Драко замер в нерешительности — пойти наверх и спросить, какого беса она расселась в его комнате, или же сделать вид, что его тут не было и по-быстрому свалить?
Наверное, второй вариант гораздо лучше первого. Потому что будет очередной скандал и начнется деление “имущества”. Как всегда, поучительный тон: “Я здесь живу так же! Как ты мог? Ах же негодяй!”.
Но парень решил, что такого в теперешнем состоянии она говорить не станет. Да и не нужным будет это. Лишь боль отразится в карих глазах, которые так обвиняющее посмотрят на него.
Так и случается, когда каблук стучит по лестнице, поднимается в спальню. Когда парень заходит вовнутрь, посмотрев в центр ее вселенной — в глаза. Когда в голове всю дорогу будут мысли о том, что еще, черт возьми, не поздно уйти, но ноги несут. Туда, все выше и выше. С каждой ступенькой ускоряя пульс и сердцебиение. Чуть ли не влетая сюда, к ней.
Она сидит, хрупкая, беспомощная. Худая, осунувшаяся. С опущенными плечами, печальным взглядом и нахмуренными бровями. Вся уставшая, напряженная. С кривой спиной, в которую дул холодный ветер из открытого окна. Казалось, еще раз — и ее снесет с кровати.
Поджав колени под себя, она молча разглядывала черты лица Драко. Идеальные, красивые. Невероятно родные для нее.
Даже сейчас, после всего, что довелось ей слышать, девушка не могла не признаться себе, что глаза его неописуемой глубины. Большие скулы, ровный подбородок и тонкий нос. Слишком идеально для одного человека, что сейчас стоял перед ней.
— Я ждала.
Слова еле вырываются хриплым окликом из ее горла. Моментальная боль скручивает связки, и девушка хмурится, чтобы слезы не потекли с глаз.
Господи, как же она устала. Не был сил ни на что.
Те чудные моменты, когда ее жизнь кончалась, посетили девушку, и та подумала, что это была не самая худшая перспектива — всего лишь умереть. Беззаботно, без мыслей в голове.
— Думала, придешь. Но у тебя, видимо, были дела поважнее.
Кусает пересохшие губы, давясь невидимой болью. Вызванную то ли от избиения Страцкого, то ли от того, что делал с ней слизеринец.