Хотела бы — давно смогла бы пройти по другой стороне. Если бы только она хотела. Но девушка стоит на месте, чувствуя родной запах кофе, перемешанный уже с чьим-то другим, посторонним.
С духами Марии.
Гермиона почти моментально распахивает глаза. Хочет сказать что-то, но только выдыхает — не выдерживает и тянется на носочках к нему. Мягко касается горячих губ и отрывается — чтобы посмотреть на его реакцию. Но парень молчаливо стоит, вытягивая вторую руку из кармана. Вытягивает и подносит к маленькому личику, смахивая прядь волос.
Девушка тяжело дышит, впитывает его аромат. Ловит те секунды, когда все мысли об отце, Ленни и смерти отходят на задний план. Когда можно просто насладиться мимолетным моментом.
А он смотрит на ее губы — уже ставшими близкими для него, желанными. И было неважным все — что происходило где-то там, в чужом для них мире, там, где живут страшные люди. Где нет двух отчаявшихся старост, врагов. Где нет жалкого мига забвения и страданий.
Вновь прикасается к его губам, но уже не отстраняется. Поддается под его власть, закрыв веки.
Как же ей было хорошо, легко. Быть охваченной сильными руками и парить внутри них. Чувствовать себя маленькой бабочкой, защищенной и спасенной.
И она забыла, что целует убийцу. Что, будь его хотение, он смог бы достать палочку и убить ее прямо сейчас.
Поднимает правую ладонь и нежно касается горячей щеки. Плавно переносится на платиновые волосы, зарываясь туда. И делает приятные движения, заставляя его сердце замереть.
Как же чудесно было им сейчас — стоять в объятиях другого. Позабыв, что он — убийца, а она — жертва, грязнокровка. И пусть это всего на минуту, оно никуда не смогло бы деться от них — те бы просто не позволили.
Кладет голову на его плечо, опуская руку вниз. Взгляд наставлен на рубашку — сними ее, посмотри, что там.
И Драко знает, что девушка сейчас сделает это. Позволяет задрать рукав, приподнять к локтю. И совершенно не из-за того, что гриффиндорка догадывалась или же слышала разговор — нет. Просто позволил, потому что вдруг доверился ей. Но только в этот вечер, больше никогда. И не простит он себя завтра за подобное поведение, но сейчас — закрывает глаза, чтобы не видеть ее реакцию.
Но она лишь проводит тонкими пальцами по метке, обводя ее по контору. Осторожно, не спеша. И осознание того, что Драко — маленький мальчик, который еще не может быть убийцей, приходит к ней, омутом охватывает голову. Заставляет тяжело дышать и испытывать страх за его судьбу. Заставляет прийти ужасные мысли о количестве убитых им людьми. И, быть может, этот список возглавит именно она.
Любая другая бы убежала. Любая друга бы пожаловалась в Министерство. Любая другая бы держалась от него, как можно дальше.
Любая, но не она. Гермиона лишь целует его куда-то в губы, чуть ближе к подбородку, и разворачивается спиной. Медленно, как кошка, идет к кровати, ведя его, как слепого человека. Ступает босыми ногами на мягкие простыни, ложась на подушку.
— Нужно поспать, — говорит.
Хрипло, сдавленно. Еле сдерживая слезы, замершие в глазницах.
Смотрит, как он, кивнув, укладывается перед ее лицом, сжимая губы от внутренней боли, пожирающей его. Знает, что это, как и все произошедшие, первый и последний раз. Что не сможет она больше наблюдать, как серые глаза закрываются, чтобы погрузиться в сон. Как голова касается одеяла, а руки накрывают тело им. Ее и его. Как умеренно дышит парень, чья душа еще чиста. Чья рука еще не убила человека.
И, кажется, что, когда засыпает она, просыпается он. Чтобы теперь он мог охранять ее сон. Смотреть на кучерявые волосы, разбросанные по постели. На плавно подымающуюся и опускающуюся грудь, на тонкие пальцы, которые держались за край подушки.
А затем снова — погружается в сон он, просыпается она. Никто не будит другого, они просто ощущают страх за то, что оба так и будут в том прекрасном часе, где ничего, кроме темноты, нет, оставив другого в реальном мире одного, с грузом проблем и усталостью. Незаконченными планами и глупыми, детскими мечтами.
В четыре часа небо прорезала вспышка молнии, а затем последовал оглушающий раскат грома. Вспышка света, и тяжелые капли, ударяющиеся о землю.
Кажется, что они моментально приходят ото сна, подскочив на кровати. Вернее, она. Потому что он все это время смотрел куда-то в окно, сквозь стекло. Далеко к матери, которая так же не спала в этот час, наверное.
Девушка открывает глаза, тяжело вздохнув. Сердце колотится, как бешеное, а страх проходит сквозь кожу. Дрожит всем телом, но затем замирает — сильная рука притягивает ее к парню, прижимая к нему.
— Не спится, Грейнджер?
Уголки губ подскакивают вверх, и она позволяет себе расслабиться. Как бы там ни было, в его объятиях она чувствовала себя в большей безопасности, чем без них. Да и сам факт, что Малфой обнимал ее сводил с ума, и она не могла лежать без этой дурацкой улыбочки.
— Веселишься? — спросил он, услышав приглушенный смешок.
— Делать же больше нечего, — отвечает она, прижав ко рту ладонь.
Он хмурится. Ароматный запах от тела девушки проникает под его рубаху, заволакивая в свои путы. Непонятно, зачем он делал это — находился с той, которую должен будет убить, однако Драко просто не мог сейчас думать. Лишь лежал на мягких простынях, чувствуя странное ощущение — то, которое никогда не испытывал с другими девушками. Что–то легкое и нежное.
— Почему ты пришла ко мне вчера?
Этот вопрос, по правде говоря, мучил его всю эту ночь, когда он был без сна.
И вправду — зачем? Всего лишь потому, что ей было плохо, и поэтому девушка решила заявиться к убийце? Умно, ничего не скажешь.
Гермиона хмурит лоб, и улыбка моментально сползает с ее лица.
К чему эти вопросы? Разве она ясно не дала понять ему вчера, что нуждалась в поддержке?
— Мне нужно было поговорить, — нечленораздельно бурчит она.
— И о чем же?
Он действительно интересуется. Приходила же за чем-то.
Но она пытается найти в этом скрытый смысл.
Заволновался? Драко занервничал?
Ох, если бы это действительно было так. Не глупыми фантазиями гриффиндорки, а реальными мыслями парня.
— Про совятню, — с выдохом говорит она.
— Я слушаю, — прохладно.
Даже сейчас, оглушенный раскатами грома, он держит себя в руках — расчетливо, спокойно ведет беседу. И, кажется, что говорит слишком громко, а затем — чересчур тихо. И слова отбиваются от стены, залетая в голову, а в другой раз — просто не долетают. И приходится навострить слух, чтобы расслышать каждую букву, чтобы не упустить.
— Ты там случайно оказался?
— Что?
Она тяжело вздыхает.
Терпение, терпение. Он же ничего тебе не сделает, успокойся наконец.
Или не стоит? Гнев Малфоя лучше не испытывать на себе. Особенно сейчас, зная, в какой девушка ситуации.
— Ну, когда я была с Ленни. Ты там случайно оказался?
Че? Че, блин, она несет?
Случайно оказался?
— И что же, по-твоему, я мог там делать?
— Ну, не знаю…
Ее взгляд медленно опускает на вздымающуюся вену на его руке.
Черт. Как же сильно она обхватывала ее талию. Сжимала край одеяла. И Гермиону потянулась бы за ним, но не хотелось убирать руку — не хотелось даже шевелиться. Потому что каждое движение могло бы привести к тому, что…
Ни к чему хорошему, скажу так.
— То есть, отдыхать мне там нельзя? — приподнимает брови вверх.
— Можно, но…
Даже не знает, что и сказать.
Конечно, ему можно. Уж ему-то точно можно все. Однако…
Нет. Драко точно был там не “случайно”.
— Что?
Он приподнимается на локте, чтобы лучше видеть ее. Однако ничего, кроме густой копны волос, разглядеть не может.
Хочет потянуться, чтобы убрать волосы с лица, но останавливается — Драко, нет. Не сейчас.
— Слишком странно это.
— Подробнее?