Его одолевало дикое смущение и неловкость. Хотя, по сути, он здесь ни при чем. Оливия густо покраснела и быстро застегнулась.
— Ага, не смотришь. А щелки между пальцами, где глаза, специально сделал? — подколола его Оливия, садясь обратно на кровать.
— Почему ты не пошла на завтрак? — спросил Ботаник.
— Ну, а нафига?
Ливи мучал один вопрос, который она не знала, кому задать. Но она чувствовала, что может довериться Ботану на сто процентов.
— С-скажи честно, я толстая? Я очень толстая? — тихо проговорила Оливия, краснея и чуть ли не плача.
Ботан посмотрел на неё с удивлением и недоумением.
— Нет, ты не толстая. Тебе наоборот надо толстеть.
— Ты врешь, да?
— С чего ты взяла?
— Ты же правильный. Не сможешь сказать, что я жирная корова.
— Лив, я с детства отличаюсь прямолинейностью, если меня спросят, я тактично намекну, что человек поправился.
— Ботан, я вовсе не напрашиваюсь на комплименты. Я правда хочу знать, жирная ли я или нет.
— Хочешь знать?
Оливия нервно кивнула.
— Ты прекрасна. Просто. У тебя очень стройное тело. Правда, ты немного переборщила. — Лив снова кивнула, — у тебя шикарные ноги, у тебя красивые глаза, у тебя пышные кудрявые волосы…
Было видно, что Лив еле сдерживает слезы. Ей никто никогда не делал комплименты. Даже родители. А Ботаник становился ей очень небезразличен, пусть Оливия и не показывала этого. Она вдруг кинулась к нему в объятия, сжав его рубашку.
Их милый момент прервал врач, который позвал Оливию на проверку веса.
— Удачи, — шепнул Ботан.
Лив незаметно, сама не зная зачем, отправила ему воздушный поцелуй.
***
Всю дорогу от палаты до кабинета Оливия прокручивала в голове его слова, сказанные накануне. Она не верила, что заслуживает эти слова.
Но также Лив отмечала для себя, что не слышала ни тени фальши в его голосе. Да и этот божий одуванчик не способен на обман, предательство.
Сердце от этих воспоминаний стучало чуть чаще, а щеки пылали. Лив скрывала их ладонями, чтобы не иметь неприятных разговоров с врачами.
***
— Снимай с себя все лишнее, — сказала ей медсестра.
Лив послушно все делала. Потом она встала на весы.
— Отворачивайся и не вздумай поворачиваться.
Оливия не поняла, но сделала все, как надо. Через пару секунд врач что-то записала и сказала идти.
— а какой у меня вес?..
— Неважно.
— Почему? Зачем я взвешивалась тогда?
— Для нас. Чтобы мы понимали, как дальше тебя лечить. У тебя сейчас голова ещё… С прибабахом. Можешь вместо своих показателей увидеть какие-то другие, более высокие и начнется рецидив твоего расстройства.
Оливия поняла, что так даже лучше для неё. Она с пониманием отнеслась к тому, что ей сказали и ушла к себе.
***
Тогда был четверг — банный день. Лив даже не представляла, что её ждёт. Честно говоря, она давно хотела посидеть в ванной.
— Знаешь, я ждала этого дня долго. Я мылась неделю назад. Башка вообще грязная. Бесит аж, — жаловалась Лив Ботану. Тот улыбался.
— Если ожидаешь спа-процедуры и массажи, ты ошибаешься.
— Я поняла, — сухо ответила Оливия. — Давно хотела спросить. Сколько ты тут лежишь?
— Год.
— Г-год?
Ботан кивнул.
— И НГ и др ты тоже встречал здесь?..
Ботаник снова кивнул, обняв колени.
— Я… Врачи хотели меня отпустить, но нужно было подписать ряд бумаг. Подписывать должны были родители. Мама и папа не хотели меня видеть, и написали отказ. Ну в смысле, что не согласны принять меня домой на каникулы. А др — не такая уж и уважительная причина для того, чтобы отпускать пациентов домой.
— И каково это — встречать др в психиатрической больнице?
— Отстой. У меня не было его. Просто принесли кусок торта с свечкой и все. Даже не поздравил никто. Но знаешь, плевать. Я привык ко всему, понимаешь?
Лив задумалась обо всем, что услышала, и ей стало чертовски жалко Ботана.
— Не расстраивайся… — начала она утешительную речь, но Ботан прервал её:
— Не надо меня успокаивать, правда. Все нормально.
Оливия почему-то начала гладить его по плечу. Такие действия были ей совершенно не свойственны.
Почему рядом с этим парнишкой она становится обычной девушкой? Такой милой, хорошей… Эти мысли не давали ей покоя, и Оливия даже хотела прервать контакты с Ботаном, но догадывалась, что окончательно двинется, если перестанет с ним общаться. Он единственный, с кем ей было о чем поболтать.
***
Через час Оливия вернулась с полотенцем на голове. Она не стала одеваться сразу в пижаму, а обмоталась в другое полотенце, чтобы одежда не намокла.
— Это просто ужасно!
Ботан еле сдержал смех.
— Я знал, что ты это скажешь.
— Эти ржавые ванны! Как в ужастиках! — Оливию передернуло, — Запомню на всю жизнь! И врачи смотрят на тебя! Просто в открытую! Никакого личного пространства! А ещё самое унизительное… Медсестра, которая тебя моет! Я ей говорю: «Мне шестнадцать, я могу помыться сама», а она мне «ты можешь причинить себе вред, или ещё что-то может случиться»! Я в 16 и не могу сама с этим справиться?
Ботан громко рассмеялся и почему-то снова притянул её к себе.
— Ты со временем обязательно привыкнешь к этому, — ответил Ботаник на жалобы Оливии. Та улыбнулась:
— Надеюсь. Хотя, другого выхода у меня нет, — она отстранилась от него и пожала плечами.
***
Весь остальной день прошел, как обычно: Оливия, незаметно от врачей, сидела в телефоне, смотря на котят или что-то смешное на Ютубе, Ботан активно решал то, что ему нужно было, а остальные пациенты, лежавшие с ними, лежали на кроватях и смотрели в потолок.
Однако у умника на уме были не только формулы и аксиомы. Он никак не мог понять, что он чувствует по отношению к Оливии. Ботан не понимал, что он может любить не только алгебру. Ему казалось, что та любовь, которая существует между полами, ему чужда. Он изредка смотрел на Лив и улыбался, наблюдая за ней. Бот не смущался своей, как могло показаться, «беспричинной» улыбки: уж в таком учреждении это было совершенно нормально.
Он был не одинок в своей беде.
Лив также гадала, что испытывает к Ботану. Она быстро догадалась, что неровно дышит к нему. Но как признаться ему в этом?..
Наступила ночь. Врачи выключили свет во всей больнице, и все легли спать. Наступила гробовая тишина. Лив досмотрела последний ролик в Интернете и неожиданно для себя самой произнесла:
— Спокойной ночи, Ботан.
Такая забота была ей совершенно нова. Она редко желала кому-нибудь хороших снов. А тут такое…
Лив ещё поразмышляла над всем и наконец перенеслась в объятия Морфея. Ботан сделал вид, что уснул, а сам наблюдал за тем, как спит Оливия и умилялся. «Какая она милашка, когда спит», — думал он про себя и улыбался.
Но вскоре его начали одолевать совсем невеселые мысли. Он снова начал унижать себя и думать о том, что он ничтожен. «Вместо того, чтобы учиться, я лежу в психушке. Я ничего не добьюсь никогда. Я даже не могу сказать ей, что люблю! Потому что слабак!» — бормотал он про себя, чуть ли не плача.
Врачи уже не так следили за подопечными, так что Ботан решил рискнуть вновь потушить моральную боль физической и опять заняться селфхармом.
Он взял в руки лезвие, лежавшее далеко в сумках (ему просто «повезло», что его не нашли при проверке всех вещей), и уже коснулся холодным остриём запястья, как вдруг услышал чей-то очень знакомый голос:
— Ботан, что ты делаешь?
Комментарий к «Ботан, что ты делаешь?»
да, я снова пропала, ага.
НИКОГДА НЕ ПОВТОРЯЙТЕ ТО, ЧТО СДЕЛАЛ ЭТОТ ПРИДУРОК В САМОМ КОНЦЕ ЭТОЙ ГЛАВЫ!