— А вы не хотите просто так, открыто, спросить их?
— Боюсь. Спугну. Вдруг все-таки что-то неладное. Ведь не зря ночью-то...
— А зайти не пробовали? Под каким-нибудь предлогом. Осмотреться.
— Заходил с предлогом, будто словарь мне орфографический нужен. Так собака у них. Серьезная собака, кидается, дальше порога не пускает. Взял словарь — и все. Вот если бы вы своей властью...
— Не дано мне такой власти ночью к людям вламываться, только с санкции прокурора. Ну, ладно. А не похоже на водопровод, канализацию?
— Товарищ лейтенант! Что же я — мальчик, звонить в милицию ради этого? Когда трубы распевают — это дело родное, привычное. Ну вот давайте вместе послушаем. Согласно графику, оно уже скоро начнется. Двенадцать на часах.
— Ну, давайте. Ничего, я закурю?
Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук...
— А! Слышали? Засекаю: двенадцать пятьдесят четыре. Одиннадцать раз.
— Да кончайте вы писать. Пошел я. На метро опоздал, когда теперь домой попаду?
— А как же... А стук-то, товарищ лейтенант?
— Стук! Эх, товарищ Воробьев, сказал бы я... Собака это у соседей чешется, понятно? За ухом чешет, а локтем — или как там, коленом? — по полу попадает. Счастливо оставаться.
Сапоги для кота
Умер мельник. Младшему сыну в наследство достался кот, который орал и требовал рыбы.
А рыбы оставалось совсем немного. Юноша накормил кота и загоревал.
Кот влез ему на плечо и сказал:
— Ничего, хозяин. У меня есть план. Тебя надо женить на дочери короля, и все будет путем. Только справь мне сапоги.
Ну, мельников сын пошел в обувное ателье. Девушка, ведающая приемом заказов, даже и разговаривать не стала, швырнула бумажку с меркой обратно: лилипутов не обслуживаем.
Хорошо, парень догадался: выложил из кармана пятерку. Как бы случайно.
Девушка помягчела:
— Сложная работа очень, сейчас мастера приглашу.
Мастер повторил:
— Сложная работа.
Но заказ принял, вместе с десяткой. Срок, правда, определил жуткий: два месяца.
Мельников сын и так, и эдак. Мастер ни в какую:
— Срок от меня не зависит. Союзки нужны импортные. А это не скоро.
Пришлось ждать.
Вот уж и конец лета. Король с дочкой все разъезжают по окрестностям вдоль реки, в оконце каретное посматривают. Дочка унылая:
— Хоть бы ты, батя, вытащил кого из воды, от разбойников спас.
Король за саблю держится:
— Спасти — это мне раз плюнуть, да вот кого только?
Дочка слезу украдкой пускает.
Осень. Похолодало. В последний раз уговорила принцесса отца на речку съездить. А ветер северо-восточный, метров, наверное, двадцать в секунду. Ежится король, ноги в мантию закутывает.
Едут. Видят — дорожное строительство идет. Бульдозеры, экскаваторы ползают, народишко суетится.
— Чьи вы, добрые люди? — кричит король из кареты.
— Карабассовские мы, — отвечают ему.
Дальше едут. Опять какой-то объект строится. Краны высоченные стрелами крутят, панелевозы в очереди стоят. Чубатые шоферы покуривают.
— А вы чьи, добрые люди?
— Карабассовские, дед. А тебе что?
Молчит король, катит дальше. Дворец на горке красуется. При входе вывеска: «КАРАБАСС».
— Зайдем, батя, погреемся, — просит дочка.
Заходят. В первой комнате верзила сидит, бумажки рассматривает. Внешне симпатичный, молодой. Принцесса повеселела, долгий взгляд из-под ресниц бросает. И талия у ней возникла.
— Маркиз Карабас не вы будете? — спрашивает король.
— Какой маркиз? Маркшейдер я, — отвечает верзила, а сам со вниманием принцессу разглядывает. На талию обратил внимание: ничего талия. — А управление наше Карабассу подчинено — Караландинскому, значит, угольному бассейну. Да вы садитесь, замерзли. Кофе?
Налил им по чашечке, разговорились. Верзила оказался свойским человеком, все о себе рассказал: главным маркшейдером числится, так что оклад вполне. План делают железно. Холост. В очереди на однокомнатную квартиру, вот-вот уже дадут. Король интересуется:
— А вы не людоед?
— Кто это вам наплел? — сердится верзила. — Конечно, под моим началом людей прорва, и я со всех дисциплину требую. Всем не угодишь, для кого, может, я и в людоедах значусь. Анонимку что ли, проверять приехали?
— А! — радуется король. — В переносном-то смысле кто не людоед? Меня вся челядь за глаза честит будь здоров! А вы в мышку можете превратиться?
— Какой ты, батя! — возмущается дочка. — Я мышей боюсь, гадость такая. А товарищ и в человеческом обличье хорошо выглядит.