декабря 1774 г. ему учинили жестокий допрос в Тайной экспедиции Сената. Убедившись в действительной непричастности И.А. Долотина к восста-
нию Е. Пугачева, 8 декабря 1774 г. его освободили из заключения с выдачей оправдательного паспорта (18 - С. 100-101).
По окончании суда над Е. Пугачевым, его имя, по приказу Екатерины II, было предано забвению. Только одно упоминание о казачьем бунтовщике
фозило человеку жизненными неприятностями. В 1800 г. имя Е. Пугачева
вновь загремело на всю Россию. Виной тому дело братьев Грузиновых.
После смерти Екатерины II в 1796 г., на престол взошел ее сын Павел
I Павел, ненавидя систему управления, созданную Екатериной II, обрушил
свой гнев, в первую очередь, на дворянство. Через четыре года личный
произвол императора вызвал недовольство среди придворного окружения. В среде офицеров Гвардейских полков стали зарождаться мысли о
заговоре. Чтобы осуществить этот план, необходимо было отстранить от
Павла преданных ему лиц. Наибольшим доверием у императора пользовались офицеры Лейб-Гвардии Казачьего полка братья Грузиновы. Сначала удалили от двора младшего Петра Осипович, лишив его чинов, и от58
правив под над;юр в Черкасск, а затем наступил черед старшего брата
Евграфа Осиповича. В конце августа 1799 г. Е.О. Грузинов, подчинился предписанию Павла, и отправился на Дон к отцу.
Никаких объяснений сделанному распоряжению император дать не
пожелал. Он даже не посчитал нужным прямо обвинить в чем-либо Гру-
зиновых. Неопределенный правовой статус полковника Е.О. Грузинова был
упорядочен состоявшейся отставкой 6 октября 1799 г. Причем, в приказе
по армии, сообщалось, что основанием для отставки послужило прошение полковника. При этом сам Евграф Осипович именовался сотником, уже выведенным из Свиты Его Императорского Величества.
Для братьев наступила обыденная, спокойная жизнь. Однако 13 августа 1800 г. было объявлено об открытии в Черкасске Комиссии военного
суда по ордеру атамана Войска Донского генерала от кавалерии В.П. Орлова. Ордер предписывал учредить комиссию для разбора обвинений Евграфа Грузинова в “оскорблении Императорского Величества и других преступлений”. Комиссия была весьма представительна по своему составу: генерал-майор Родионов 1-й, войсковые старшины: Чикилев 1-й, Щедрое
2-й, полковники: Слесарев 1-й, Агеев 1-й; подполковники: Леонов, Иловайский 7-й; секретарь комиссии Един 3-й.
Над атаманом В.П. Орловым довлела монаршая воля, недвусмысленно выраженная 1рибывшими инкогнито из Петербурга высшими сановниками Империи - генералами Репиным и Кожиным. Первым делом, комиссия постановила арестовать Е.О. Грузинова и на все время проведения расследования содержать его в кандалах. В юридической практике
тех лет, лиц благородного происхождения не заковывали в кандалы вплоть
до момента лишения всех прав состояния. Кроме того, комиссия озаботилась изучением бумаг семьи Грузиновых. Для этого были арестованы
их домашний архив и библиотека; члены комиссии явились в дом подозреваемых, чтобы лично присутствовать при описи и изъятии бумаг. В бумагах Е.О. Грузу нова были обнаружены две записки, взволновавшие членов комиссии, и петербургские кураторы распорядились немедленно направить оригиналы в столицу для ознакомления.
Что же представляли собой упомянутые записки? Первая, это приблизительная политическая декларация. Смысл ее сводился к следующему: 1. выгнать турок из Стамбула 2. утвердить в Стамбуле свою столицу 3. “премудростью сочин ить законы”. Для достижения вышеизложенной цели, требовалась армия в количестве 200 тыс. человек. Вторая записка, логическое продолжение первой - создание космополитического города, населенного людьми разных народностей и вероисповеданий, которые, живя в мире
и согласии, достигают всеобщего равноправия, примирения и счастья.
13 августа 1800 г. начался первый допрос Е.О. Грузинова. Арестованному задали общим вопрос о “непочтительных отзывах о Государе Императоре”. На удивление, обвиняемый не счел нужным отпираться по этому пункту и дал конкретное объяснение, что в присутствии двух свидетелей, казаков (первоначально командир не назвал своих подчиненных) - “сругал скверно-матерно самого Государя, назвав его б…”. Сам он большой вины в этом
не видел. Но коща на допросах речь зашла об отобранных записках, Е.О.
59
Грузинов замолчал. Следственная комиссия зашла в тупик (19).
Начались поиски свидетелей. 18 августа 1800 г. в руках комиссии оказались три казака ст. Луганской: Василий Петрович Попов, Иван Дементьевич Колесников и Зиновий Петрович Косминин. Все трое служили в Лейб-
Гвардии Казачьем полку (В.П. Попов и И.Д. Колесников с 1799 г., 3.П. Косминин с 1798 г.). Первым комиссией допросили В.П. Попова: “…истребованные занятые у меня в Петербурге 145 руб., то он Грузинов отказал мне
об отдаче оных и выбронив меня скверно-матерно, выслал вон из своего
дома. Но при том случае на Высочайшего Его Императорского Величества особу ругательные изречения от него не слушал” (20 - Л. 37-37об).
Практически тоже самое показал и И.Д. Колесников: “…вышли от него вон, и о произнесенных им Грузиновым ругательств на Его Императорское Величество особу и других вышесказанных слов до ныне не слыхал” (20 - Л.
65-66об) Таким образом, и В.П. Попов и И.Д. Колесников остались верные своему командиру, несмотря на то, что он им так и не вернул 189 руб.
на двоих. А вот З.П. Косминин, видно поддавшись уговорам следователей, или по каким-либо другим причинам дал очень “интересные” сведения: “…упоминал (т.е. Грузинов) о Пугаче, что я не так как Пугач, но еще лучше
сделаю; как возьмусь за меч, то вся Россия затрясется! Да по выходу нашему из дома, когда помянул я ему Попову, слышал ли пропитанные его
дерзкие речи, сказал он что слышал” (20 - Л. 38-39об). Выходит, что В.П.
Попов намеренно скрывал правду. На допросе З.П. Косминин указал еще
на одного свидетеля происшедшего - есаула Рубашкина.
То, о чем поведал казак ст. Луганской З.П. Косминин, было настоящей
находкой для комиссии. Дело в том, что еще по указу Екатерины II имя Е.
Пугачева находилось в полном забвении, и указ этот никто не отменял.
Таким образом, следственное дело получило долгожданный, “справедливый” ход. Состоялся скорый Военный суд, приговоривший Е.О. Грузинова
к смертной казни. Павел I помиловал своего бывшего любимца и отменил высшую меру наказания, однако атаман В.П. Орлов укгз о помиловании намеренно задержал и привел приговор в исполнение, в назидание
другим. 5 сентября 1800 г.”… наказанный кнутом преступник Грузинов 2-й, сего числа пополудни в 5-м часу лишился жизни” (21 - Л. 102).
Через три недели последовала новая расправа - 27 сентября 1800 г. были
казнены войсковой старшина Афанасьев, казаки Попов, Колосников и Косминин. Все они были приговорены за недоношение к отсечению головы.
В начале XX в. историкам “…представляется возможным снять с памяти Грузиновых и памяти других пострадавших с ним Донцов, бесчестие
государственного преступления” (22 - С. 165-179).
Еще два уголовных дела первой половины XIX столетия, в которых участвовали представители ст. Луганской, получили огласку на территории всего Донского Войска. Это “дела” Попова и Касьянова.
Иван Филиппович Попов родился в1797 г. семье офицера В 11 лет уже
числился урядником в Донском казачьем полку. Участник Отечественной
войны 1812 г., Кавказской войны, Русско-иранской 1827-1828 гг. и Польской
1830-1831 гг. войн (23 - Л. 26, 26об, 31). К сожалению, есаул И.Ф. Попов
отличался крутым и буйным нравом, допускал дерзость по отношению к
60
начальству. Эго усложняло его службу и, как правило, за проступки следовали наказания, но ничто не могло повлиять на характер казака.