Его старшим сыновьям Арчибальду и Леграсу было бы сейчас тринадцать, Севастиану семь, а малышке Элиссе пять. Потому и ушла его ненаглядная Миррель, что так мало прошло времени между родами, а ведь Сардим предупреждал.
Да если бы он знал, запер бы жену с сыновьями в самом дальнем замке и близко бы к ней не подходил, даже не дышал бы на нее. Тот отвар, который варил ей Сардим, тушил в ней илламу и сам Сардим хмурил брови и упрекал амира, что тот так не воздержан с женой. Вот она и перестала его пить тайком от них обоих.
Когда он узнал, что Миррель ждет дочь, чуть рассудка не лишился от счастья, а Сардим кричал на него и топал ногами, потому что уже тогда знал, что она не выживет. Если бы был мальчик, у них еще была бы надежда, но Элисса забирала у матери все силы, и тогда Миррель взяла с него слово, что он женится на ее сестре, чтобы у детей была достойная мать.
Теперь он часами просиживал в ее комнате, где приказал поставить картину, написанную после рождения Элиссы, на которой были изображены его дети. Он много отсыпал тогда золота художнику, тот долго мудрил над магической рамкой и теперь со временем изображения на ней менялись и Эррегор мог видеть, как бы менялись его амираны.
Он никого не подпускал к картине, даже Алентайну, незачем ей на них смотреть. Начнет стенать и сыпать упреками, что он ее совсем забросил, а только пялится на своих отпрысков, а ему будет так тоскливо ее слушать, что захочется ее придушить. И незачем ему слушать, Эррегор Болигард жил прошлым, поскольку настоящее его не интересовало, а будущего у него не было. И не только у него, а у всей Андалурсии.
Без Огнедышащих Драконов тьма постепенно заполнит все, сейчас он пока может, борется с ней, но он один, ему все тяжелее, то тут, то там находят очаги тьмы, она клубится и разрастается и только драконье пламя способно выжечь ее дотла.
Ему бы еще пару-тройку драконов в помощь, но все, кто остались — теперь просто Драконы Огня, звучит как насмешка. Огонь у них в крови, течет по жилам, дает силу обращаться и летать, но выбрасывать из глотки оранжевые языки пламени, того самого, первородного огня, они больше не могут.
Кто знает, за что Небесный Бог их так покарал, чем прогневали они его и его Пресветлую Матерь, когда у Огнедышащих перестали рождаться дочери, а самим драконам пришлось искать себе жен среди всех подряд женщин Андалурсии, лишь бы в них искрилась иллама. И никак не поймешь, может быть дочь дракона, а илламы пол-искры, а может дочь лесника, живет в глуши, а иллама сияет, как тот кетьяров пучок света, тьма его раздери…
А все эти люди, не живется им без магии, и говорено уже переговорено, что магия лечит, она и калечит, так нет же, используют ее с поводом и без повода. А магия она что, она всегда действует одинаково — светлая сторона помогла, а из темной вырвался клок и заклубился где-нибудь в предгорье или ущелье, пещере или овраге. И копится там, собирается, чтобы вырваться однажды и пожрать все вокруг, если только не заметит ее патруль дозорных да не сообщит своему амиру.
И ладно бы по делу использовали, а то так, на всякую ерунду, что слова доброго не стоит. Казалось бы, подними свой зад, влезь на дерево да собери у себя в саду сочную ягоду еленики, так нет же, сидит над магическим кругом, ураган на дерево призывает. А тот ураган возьми и повыдергивай все деревья в саду с корнями да свали все на дом недоумка, тьма его за ногу. И сидит, потом, заново колдует, халупу свою отстраивает.
Так это полбеды, с такого как раз темной силы и немного остается, где ж ей взяться, когда надо деревья над домом недоумка кружить, тут и светлая и темная стороны обе — язык на плечо и еле дух переводят. А вот как начинают люди друг другу пакости делать, тут уж держись. Одни пакостят, другие защищаются, вот тут-то и клубится она, тьма, черным туманом, только успевай выжигать.
Амир вернулся в спальню и лег на кровать. Надо спать, завтра лететь в Герону, у мальчика Сагидара при первом обращении из пасти вырвался огненный сгусток, парнишке всего девять, обращаются обычно годам к двенадцати. Неужто королева Эллирия сделала такой подарок мужу и всей Андалурсии — Огнедышащего Дракончика? Мальчик ослабевший, сюда его не повезут, да и травница там удивительная выискалась, вроде как она вылечила сынка Сагидара. Завтра он во всем разберется, а сейчас попробует заснуть.
Эррегор сомкнул веки и сон навалился на него, будто тяжелый покров опустился на разгоряченную голову и через минуту он крепко спал и видел во сне своих подросших амиранов.