Я сел в кресло с высокой спинкой в центре зала. Под моей левой рукой покоился церемониальный молот, правая лежала на черном железе подлокотника, пальцы из полированного хрома мягко постукивали по темному металлу. Прошел год с тех пор, как я потерял правую руку, угодив в западню, в которой погиб адмирал Велькаррин, и чуть не расстался с жизнью я сам. Бионическая замена до сих пор мучила меня фантомными болями.
Этот год я не сидел без дела. После покушения на мою жизнь Фокрон буквально исчез. На корабле и клипере контрабандистов не обнаружилось никаких его следов. Это, вкупе со внезапно погасшим в момент нападения светом, могло означать только то, что его сеть предателей проникла гораздо глубже и выше в структуру наших войск, чем мне представлялось возможным. За работу принялись мои собственные доверенные аколиты и агенты, и теперь я собрал вместе лидеров Погони, чтобы поделиться тем, что обнаружил.
Некоторые знали, что должно было произойти, но большинство – нет. Я посмотрел, как солдаты в шлемах с черными забралами запирают двери помещения, и подождал, пока стихнет бормотание. После этого я встал.
- Необходимо многое обсудить, - произнес я, голос разнесся над рядами сидячих мест. Я заметил небольшое шевеление из-за отсутствия формального приветствия или же признания славы и должностей собравшихся здесь. От этой мысли я позволил себе улыбнуться. - Но прежде всего нужно решить один вопрос, - я слегка кивнул, как будто для усиления эффекта, и ожидавшие этого сигнала начали действовать все, как один.
Я готовился к этому, однако психическая ударная волна все равно заставила меня пошатнуться. Дюжина сидящих задергалась, когда телепатическая и телекинетическая силы сжали их, словно тиски. Я ощутил на коже маслянистое прикосновение статического разряда. Раздался звук, словно ветер прошуршал в высокой траве. В бившихся в конвульсиях мужчин и женщин вонзились иглы, и они один за другим затихли, когда седативные препараты подавили нервные импульсы. Последовало мгновение ошеломленного молчания.
- Не двигаться! - прокричал я, когда через толпу начали пробираться солдаты. Они окружили каждую из пораженных фигур. На шеях затянулись ошейники нулификаторов и путы из мононитей, и связанных поволокли по каменному полу, словно мешки с зерном. Шок оставшейся части толпы ощущался физически — они только что увидели, как дюжину их высокопоставленных товарищей, обладавших властью и наградами, свергли и утащили прочь. Можно было буквально почувствовать формировавшуюся в их разумах мысль: среди нас предатели. Бледный лорд псайканы кивнул мне, и я низко поклонился ему в знак благодарности. В помещении началось сердитое и испуганное перешептывание.
- Враг среди нас, - я поднял молот и обрушил адамантиевое навершие на гранитный пол. После того, как стихли отголоски удара, воцарилась тишина. - Он бродит меж нами, надев маску верности, - мой голос был мягок, однако разносился в неподвижном воздухе. - Противник использовал против нас нашу же силу, направлял нас в ловушки, топил в крови и сковывал нашу мощь ложью. Год назад на борту этого корабля враг был близок к тому, чтобы собственноручно оборвать мою жизнь. То, что это стало возможно, свидетельствует о его таланте и дерзости, - я сделал паузу, озирая смотрящие на меня лица, которые ожидали, что произойдет дальше. - Однако я выжил, и своей попыткой он открыл масштабы измены в наших рядах. - Я указал на дюжину пустых мест в ярусах. - Сегодня я отсек находившиеся среди нас головы гидры, - по аудитории пробежал шепоток, и я сделал паузу.
Трудно было выявить предателей, не вызвав у тех подозрений. Их поиск был тонкой работой, но еще более тонкой работой была подготовка к тому, чтобы убрать их всех в один миг. Двенадцать схваченных в зале были старшими, наиболее высокопоставленными агентами и марионетками Фокрона. Некоторые из них, несомненно, не знали, чему служат. Другие же, я уверен, стали предателями по собственной воле. В их числе были генералы, старший персонал Муниторума, астропат, исповедник и даже один дознаватель. В момент их захвата в войсках Травли начались параллельные операции по искоренению порчи в наших рядах. Большую часть агентов должны были убить, однако многих схватят и будут ломать, пока секреты не польются из них, словно кровь из вены.
- Враг ослепил нас и вел под руку, как детей. Но в то же время он вручил нам оружие, с помощью которого его можно уничтожить. Это оружие — знание, и мы получим его от гулявших среди нас предателей, - я встал и подобрал молот, поставив навершие к ногам и положив руки на рукоять. - И с помощью этого знания Травля выбьет почву из-под ног врага. Мы раним его и будем гнать, пока он не уползет в свое последнее убежище. И когда он, истекая кровью, станет обездвиженным, я отсеку гидре последнюю голову.
Двенадцать часов назад
Стать свидетелями нашей победы прибыла сотня боевых кораблей. Они окружили неровную звездную крепость, орудия полыхали, обрушивая на нее огонь. «Око Гидры» вращалось по орбите мертвого мира, словно оглушенный боксер, неспособный уклониться от ударов, которые расплющивают его лицо в кровавое месиво и осколки костей.
В конце концов, убежище Фокрона выдали слова изменника. Один из схваченных в стратегиуме «Несокрушимой мощи» знал другого агента в командовании флота. Тот, в свою очередь, тоже был арестован, и псайкер вырвал тайны из его разума. Эта информация добавилась к полученным от остальных фрагментам, и вместе они сложились в нить, которая вела к системе мертвых планет, где скрывалось «Око Гидры». То, что оно было текущим прибежищем Фокрона, было выявлено и подтверждено на основании многих источников. Узнав расположение базы Фокрона, я отдал приказ о немедленной атаке.
"Око Гидры" было действительно огромным, это была несимметричная звезда из сплавленных космических обломков, достигавшая в ширину пятнадцати километров. Ее корпус покрывали металлические лоскуты, с которых стекала светящаяся жидкость по мере того, как крупнокалиберные заряды и лэнс-выстрелы превращали защиту в раскаленный шлак. Вокруг несимметричной громады звездной крепости, словно мелкие рыбы возле глубоководного левиафана, собрались вражеские корабли. Большинство были пиратами, волчьими стаями маленьких машин с легким вооружением. Все они погибли за считанные минуты, осветив зубчатую громадину «Ока Гидры». Наши орудия умолкли, и к поврежденной звездной крепости устремилось облако десантных ботов и штурмовиков. Я не стал наблюдать за тем, как последний шанс Фокрона гибнет в огне. Это был конец моей войны, и я был готов лично нанести завершающий удар. Когда к звездной крепости устремилась первая волна штурмовых кораблей, я был там, облачив свое дряхлое тело в доспех, выкованный лучшими оружейниками Марса.
Зверь наиболее опасен, когда ранен и загнан в угол. Последователи Фокрона успешно напомнили нам это правило. Собранные на «Оке Гидры» силы были сборищем пиратского отребья и допущенных в ближний круг Фокрона отступников. Они без раздумий отдавали свои жизни, заботясь лишь о том, чтобы заставить нас многократно заплатить за каждого убитого. В каждом их действии я видел отвратительную гениальность Фокрона. Некоторые прятались среди труб под потолком или в боковых проходах, дожидались, пока наши бойцы не пройдут мимо, а затем нападали сзади. Другие тихо утаскивали гвардейцев во мрак, душили их и забирали форму с экипировкой. Одевшись как свои, отступники присоединялись к нашим силам, выжидая наиболее благоприятного момента, чтобы обратить оружие на окружающих. Само устройство крепости говорило об извращенном предвидении. Его запутывали тупики и потайные ходы. Коридоры и перекрестки, казалось, разделяют нас и направляют в нужную сторону, дробя и разобщая наши силы. У нас было достаточно людей, чтобы подавить любой проход. Мы, несомненно, должны были победить, однако за каждый дюйм платили кровью. Эти шаги по крови и привели меня сюда, в этот зал, к этой последней схватке.
Да, каждый шаг стоил крови. Каждый шаг на протяжении ста лет от строевого плаца Эфизии, через сожжение Геспасии и до этого места, где я в последний раз встречусь со своим врагом. Я в одиночестве, остальные имперские силы потерялись позади в кровавом клубке «Ока Гидры». Так что я встречусь с врагом один, но, возможно, так оно и должно быть.