А Молли так хотелось, чтобы мама сказала, что они уже едут к ней, чтобы быть рядом. Родители так нужны ей сейчас. Кто-то должен ей помочь.
В половине одиннадцатого позвонили в дверь. Молли на цыпочках подошла к двери и подождала. Она не собиралась открывать. Пусть тот, кто пришел, решит, что ее нет дома.
Потом она услышала знакомый голос:
– Молли, открой, это я.
Всхлипнув от облегчения, Молли отперла дверь и через секунду уже рыдала на плече Дженны.
– Подружка ты моя дорогая. – В глазах Дженны сверкали слезы сочувствия. – Чем я могу тебе помочь?
Молли сумела рассмеяться сквозь слезы.
– Переведи часы на десяток лет назад, – сказала она, – и не знакомь меня с Гэри Лэшем. А если не получится, просто побудь рядом.
– Филип еще не приехал?
– Он пообещал, что обязательно приедет, но позже. Ему нужно быть в суде.
– Молли, ты должна ему позвонить. Келу сообщили кое-что. На твоих ботинках и на полу в твоей машине нашли следы крови Анна-Марии Скалли. Мне очень жаль. Кел слышал, что прокурор намерен тебя арестовать.
45
После того как источник сообщил Келвину Уайтхоллу о найденных против Молли уликах, тот немедленно отправился к доктору Блэку.
– Ну, что скажешь о творящихся делах? – поинтересовался Келвин, усаживаясь напротив. Он помолчал, пристально вглядываясь в лицо Питера. – Да я смотрю, ты ни капельки не расстроен...
– Огорчен ли я тем, что Анна-Марии Скалли, женщины потенциально опасной, больше нет с нами? Нет, я не огорчен. – На лице Питера появилось выражение мрачного удовольствия.
– Ты уверял меня, что у нее нет доказательств и что если она заговорит, то обвинение падет на нее саму.
– Да, я это говорил и сейчас повторю. И тем не менее я вдруг понял, что в высшей степени благодарен Молли. Пусть журналисты становятся неуправляемыми, но вся история не имеет никакого отношения ни к нам, ни к клинике, ни к ХМО «Ремингтон».
Уайтхолл задумался над словами партнера. Питера Блэка всегда удивляла способность Кела сидеть не шевелясь, если тот размышлял. В своей неподвижности Уайтхолл превращался в каменную статую.
Наконец он кивнул в знак согласия:
– Ты совершенно прав, Питер.
– А что говорит обо всем этом Дженна?
– Дженна сейчас с Молли.
– Разумно ли это?
– Моя жена понимает, что в данный момент я не потерплю появления в прессе фотографий, если ее запечатлят с Молли в обнимку. Как только слияние будет завершено, она сможет помогать Молли столько, сколько захочет. А пока Дженна должна держаться на некотором расстоянии.
– А как она может помочь, Кел? Если Молли снова будут судить, даже этот высокооплачиваемый адвокат не сможет на этот раз подбить прокурора на «согласованное признание вины».
– Я не забываю об этом. Но ты должен понять, что Дженна и Молли как сестры. Я восхищаюсь верностью Дженны, хотя сейчас мне приходится ее сдерживать.
Блэк нетерпеливо посмотрел на часы.
– Когда он позвонит?
– С минуты на минуту.
– Лучше бы так. А то Рой Кирквуд должен вот-вот прийти. У него на днях умерла пациентка, и он во всем винит систему. Сын этой женщины вышел на тропу войны.
– Кирквуду ничего не грозит. Он требовал провести дополнительное обследование. А с сыном пациентки мы сумеем справиться.
– Дело не в деньгах.
– Дело всегда только в деньгах, Питер.
Зазвонил личный телефон Блэка. Он снял трубку, минуту слушал молча, потом нажал кнопку громкой связи и убавил громкость.
– Кел здесь, и мы готовы, доктор, – с уважением произнес он.
– Доброе утро, доктор. – В командном голосе Кела не осталось и следа обычного высокомерия.
– Поздравляю вас, джентльмены. Полагаю, мы совершили еще один прорыв, – произнес мужчина на другом конце провода, – и если я прав, то все остальные наши достижения бледнеют в сравнении с последним.
46
Когда в час дня Фрэн вошла в дом Лэшей, она сразу заметила, что Молли плакала. Глаза припухли, и, несмотря на легкий слой грима, на щеках были заметны пятна от слез.
– Заходи, Фрэн. Филип только что приехал. Он сидит на кухне и смотрит, как я делаю салат.
Значит, Филип здесь. Что, интересно, заставило его так поспешить? Что бы там ни было, он не обрадуется появлению Фрэн. Без всяких сомнений.
Пока они шли по коридору, Молли сказала:
– Утром заезжала Дженна. Она уехала несколько минут назад, чтобы встретиться за ленчем с Келом. Но знаешь, что сделала Джен? Она помогла мне убрать весь дом, Фрэн. Возможно, полицейским стоило бы устроить специальные курсы на тему, как провести обыск, не оставляя после себя руины.
Молли говорила звонко и уверенно. Фрэн решила, что она на грани истерики.
Она заметила, что и Филип Мэтыоз того же мнения. Он не отрывал глаз от Молли, пока та ходила по кухне, доставала из коробки пирог и ставила его в духовку разогревать. И все это время она продолжала говорить все так же быстро и нервно:
– Судя по всему, они нашли следы крови Анна-Марии на моих ботинках, в которых я встречалась с ней. И в машине тоже они есть.
Фрэн и Филип обменялись озабоченными взглядами. На их лицах застыло одинаковое выражение тревоги.
– Кто знает? – продолжала Молли. – Возможно, это моя последняя трапеза в этом доме. Верно, Филип?
– Нет, неверно, – напряженно ответил он.
– Вы хотели сказать, что после ареста меня отпустят под залог. Потому и хорошо иметь много денег. Счастливчики вроде меня могут просто подписать чек.
– Прекрати немедленно, Молли, – резко оборвала ее Фрэн. Она подошла к Молли и схватила ее за плечи. – Я начинала свое расследование с твердой уверенностью в том, что ты убила мужа, – сказала она. – Но потом у меня появились сомнения. Я почувствовала, что полиции следовало бы покопать поглубже, тщательнее изучить обстоятельства смерти Гэри, рассмотреть хотя бы парочку других версий. Но я признаю, что меня встревожило твое настойчивое желание разыскать Анна-Марию Скалли. А потом ты с ней встретилась, и вот теперь она мертва. И все-таки я до конца не уверена в том, что ты патологический убийца. И мне кажется, что вокруг тебя сплетена паутина интриг. Ты просто не можешь из нее выбраться, будто из сложного лабиринта. Разумеется, я могу ошибаться. Вполне вероятно, ты можешь оказаться такой, какой тебя считают девяносто девять процентов окружающих людей. Но я клянусь, что принадлежу к тем, кто составляет один процент. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы доказать, что ты не виновна ни в смерти Гэри, ни в смерти Анна-Марии Скалли.
– А если ты ошибаешься? – спросила Молли.
– В этом случае, Молли, я прослежу за тем, чтобы тебя поместили в такое место, где тебе было бы удобно, где бы ты была в безопасности и где бы тебя лечили.
Глаза Молли заблестели от слез.
– Не буду распускать нюни, – сказала она. – Фрэн ты единственная, кто верит в мою невиновность. – Молли посмотрела на Филипа. – Чего не скажешь о вас, мой дорогой Филип, хотя я знаю, что ради меня вы готовы сразиться с драконами. Дженна тоже готова сунуть за меня руку в огонь, но и она мне не верит. Мои родители тоже считают, что я виновна, иначе они были бы уже здесь, рядом. Я думаю – во всяком случае, надеюсь, – что невиновна в смерти этих двух людей. Если это не так, то обещаю, что исчезну и перестану доставлять вам хлопоты.
Фрэн и Филип переглянусь. По молчаливому уговору они не стали комментировать последние слова Молли, прозвучавшие как неприкрытая угроза покончить с собой.
* * *
Грация загнанного в угол зверя, думала Фрэн, наблюдая за тем, как Молли подает пирог с кремом на красивом блюде из лиможского фарфора на тонкой ножке с золотым основанием. Салфетки своим нежным цветочным орнаментом повторяли рисунок обоев в столовой.
Огромное окно выходило в сад. Несколько зеленых травинок, пробившихся сквозь остатки снега, предвещали наступление весны. На холмистом участке почти у самой ограды Фрэн заметила сад камней и вспомнила о том, что она хотела обсудить с Молли.