Первое желание – выйти и сказать все, как есть, но Герде становится страшно, потому что их может услышать Грэнзэ и, что ещё хуже, Юма может обидеться, что их разговор услышали.
«Подожду ее у входа» – Герда тихо-тихо выбирается обратно в зал и усаживается за столик в полной темноте.
- Думаешь, они поцапались? – Грэй следом за Юмой бегом спустился по лестнице. – Тогда она могла уехать домой...
- Грэнзэ был уставший – мог и ляпнуть что-нибудь. Господи, зачем она только в кафе пошла? Почему ты ее отпустил одну?!
- Она конверт потеряла, – Грэй мотнул головой, уже заводя мотоцикл, оставленный им у подъезда. – Сказала, что с тобой домой придёт.
Юма села сзади него, крепко вцепившись в поручень седла.
- Гони!
Герда ждёт и ждёт, а Юма все не показывается. Становится тревожно.
Она уже собирается снова сходить до гаража и проверить, где же девушка, когда какое-то движение за окнами привлекает ее внимание.
А потом затылок неприятно колет раздражение, помноженное на злость и бессильный гнев.
«Ищет все-таки! Блин, я надеялась, что Дима будет сидеть дома и не отсвечивать! Его только не хватает!»
Мысли обрываются сами собой, потому что знакомый тонированный джип останавливается точно напротив кафе, и у него распахиваются сразу две пассажирские двери...
Уже подлетая к бару, Грэй понял, что случилась беда.
Дверь черного входа, ведущая в гараж, была выбита, ступеньки засыпаны осколками...
- Герда!!!
С заднего седла на ходу спрыгнула Юма, и Грэй даже не успел испугаться, что она переломает себе ноги, а девушка уже помчалась в кафе.
- Юма, стой!!!
- Грэнзэ!
Звон выбитой ногой двери заставляет Герду испуганно вздрогнуть и сжаться. Те, кто приехал с Димой, не стали трогать главный вход в кафе, они обошли его с той стороны, где был гараж.
- Бля, охуели!.. – возмущенный рык Грэнзэ обрывается звуком удара и задохнувшимся продолжением матерной тирады.
- Охуел ты, – звучит спокойный ровный голос, который Герде совершенно незнаком. – Тебе же ясно сказали – верни бабу. Зачем артачиться?
Грохот снесенного металлического стеллажа, еще звон летящих осколков, мат, перемежающийся короткими ударами.
- Где она?
Снова грохот.
Герда медленно сползает с диванчика и сжимается под столом, закрывая уши.
«Дима рехнулся? Он что, нанял каких-то мордоворотов, чтобы меня выследить? Больной?! Я матери скажу, чтобы осадила его!..»
Закусив губу, она вслушивается даже сквозь свои ладони в происходящее и понимает, почему Грэнзэ сказал ей «матери позвони». Не потому что виноватой школьницей считал, нет, а потому что догадывался, что ее будут искать, и это может плохо закончится для Грэя…
- Где она, мать твою?!
Снова грохот, снова звуки, с какими кулак врезается в тело, хриплый мат, обрывающийся на полувздохе.
- Открывай пасть, сука, и говори, пока зубы целы!
- Зубами он вряд ли зарабатывает, – сухой холодный смешок, в котором Герда с огромным трудом узнает голос своего мягкого мужа-подкаблучника. – Леш, я же русским языком сказал – верни мне жену. Ты что, не понимаешь по-хорошему? Или думаешь, что мне некому подсказать, где именно ты работаешь, если это так называется?
Невнятный короткий мат, содержащий только очень изобретательное оскорбление, становится ответом. Герда вздрагивает и забивается под стол еще дальше, надеясь, что никому не придет в голову сейчас проверить зал кафетерия.
Ей страшно. Раньше, вздумай Дима открыть рот, она бы просто посмотрела на него, хорошо зная, что этого будет достаточно.
Но здесь они оба – на чужой территории. Что он сделает, если ее найдет? Наорет? Плевать. Ударит? Не посмеет, рука не поднимется!
«У него не поднимется… а у этих, которые с ним?..»
- Я дам тебе 10000, если ты сейчас перестанешь играть в героя и позвонишь Герде. Вот прямо сейчас.
- Иди на хуй, – хрипло, зло, кротко.
Герда отчетливо слышит вздох и шуршание ткани – Дима, видимо, сидел на чем-то, а теперь поднялся.
Как же до странного обостряется слух в таких ситуациях. Герда готова поклясться, что на ее муже сейчас надет его любимый темно-серый костюм из шерсти с шелком. Только эта ткань так скользко шуршит при движениях.
- Ладно, – ровно и буднично звучит Димин голос. – Парни, борт машины, где графика, думаю, стоит подрихтовать гвоздем – плохо нарисовано, переделать бы. Да и руки у художника из жопы растут – тоже надо подрихтовать. Хотя бы правую.
- Машину не трогай… – обрывается влажным чавкающим звуком и хрустом, от которого Герду чуть не выворачивает, и коротким криком.
- Два дня на подумать, Леш, просто из уважения и моего нежелания ссориться с теми, на кого ты работаешь. О, Гердин мерс! Надо же, не думал, что у тебя хватит наглости не только одурачить ее, но и ее деньгами воспользоваться. Не зря о тебе говорят, как о редкой суке и порядочном цинике. Жду звонка, номер ты помнишь, надеюсь.
И скрип металла по металлу, от которого сводит скулы и отвратительно кисло становится на языке.
- Не трогай… машину не трогай, сука…
-Я поеду, раз мы договорились.
Колкий скрип каблуков по битому стеклу.
Раз, два и три.
А потом наступает тишина, как будто уши ватой заткнули, в которой тонет все – звук мотора, шорох шин по асфальту, хлопки дверей.
Герда слышит только тяжелое дыхание, словно оно звучит совсем рядом. Больше ничего.
Она медленно осознает, что сидит, скорчившись в три погибели под столиком дешевого кафе, зажав себе рот рукой, и трясется так, что перед глазами все скачет.
- Я левша, кретин... – тихо-тихо касается ее измученного слуха.
- Грэнзэ! – Юма влетела в мастерскую, не помня себя от страха и паники, и нащупала выключатель.
Щелк. Щелк. Щелк. Рубильник не срабатывал.
- Юма!!! – истошный визг напугал и заставил оттолкнуть кого-то бросившегося на шею.
Спустя миг Юма сообразила, что знает голос, хотя он и стал хрипло-сорванным и истерично-высоким.
- Герда?
В гараж вбежал Грэй.
- Герда, ты в порядке? Что произошло?
====== “Я докажу и все исправлю” и “очень красивый” ======
Чашка мелко стучала об зубы, пока Герда пыталась выпить обжигающий кофе с коньяком и перестать давиться короткими всхлипами.
Грэй сидел рядом с ней, обняв за плечи, и хмуро смотрел в сторону, постукивая пальцами по столу.
- Почему ты не позвонила? – наконец спросил он. – Я бы приехал сразу же.
- Я твой номер не знаю, – Герда уткнулась лбом ему в шею, стараясь отдышаться и заставить голос не дрожать. – Надо записать будет.
- Да уж, – Грэй попробовал усмехнуться, но вышла косая гримаса, едва ли способная ободрить и поддержать.
Короткий вдох, свистящий выдох, шорох ткани, щелчки зажигалки раз за разом, как будто пальцы соскальзывают и никак не могут высечь искру.
- Бля… суки… твою мать, а, ну, твою же мать…
Герда переводит дыхание и выбирается из-под стола, ощупью отыскивая его край, чтобы за него ухватиться и поднять себя в вертикальное положение.
Ее трясет так, что стучат зубы, хотя ладони мокрые от пота и по вискам ползут липкие капельки.
Постояв минуту, она осторожно идет к двери в кухню, за которой распахнутая настежь дверь в гараж.
- Как… как твой брат? – сквозь мелкую дробь зубов спросила Герда, поднимая голову.
Грэй дернул плечом.
- С ним Юма сейчас, она разберется. Не хочу знать, сколько это все стоит.
Подавленно кивнув, Греда прикусила губу – вот когда так кстати пришелся бы потерянный конверт. Она могла бы сейчас легко решить проблемы Грэя и его родных, тем самым показав, насколько она действительно дорожит ими, и насколько ей безразличны рестораны и прочая мишура.
«Могла бы, – Герда дергает уголками губ, понимая, насколько это жалко звучит даже в мыслях. – Какой толк от этих моих «могла бы»?»