Выбрать главу

Сначала нам говорят, что надо идти в детский сад либо в школу развития «наклонностей» – своих же детей цитирую. Теперь это уже называется не детский сад, а школа развития, потому что стоит дороже. Потом ты оказываешься в школе. И опять-таки ты не волен в своем выборе. Тебе говорят, что надо делать, тебя заставляют это делать, тебя мучают, тебе говорят: «Ты должен...» Почему я должен и для кого мы так живем? Ну, закончили мы школу и получили аттестат. Хорошо, это для родителей. Ради них мы и в институт поступили, это тоже понятно. Но затем мы почему-то обязаны идти на работу, хотя нам и не ясно почему. После этого мы придумываем для себя следующие обязательства и, конечно же, женимся. Естественно, мы внушаем себе, что выбрали ту самую женщину, с которой мы хотим прожить всю нашу жизнь. Женщина, в свою очередь, убеждает себя в том же: дескать, это именно тот самый мужчина, с которым она хочет умереть в один и тот же день. Почему? Почему, если у вас есть друзья, то с одними вам хорошо на рыбалке, с другими – на охоте, с третьими весело играть в футбол, с четвертыми потрындеть за столом, но ни с кем из них вам и в голову не придет пойти в постель? А женщина почему-то одна должна выполнять все эти функции. И ведь если, осмыслив это, сказать: «Давай с тобой мы будем заниматься любовью, кстати, с тобой тоже, и с тобой тоже, а вот с вами только на рыбалку!», то как-то плохо начнут относиться.

Но есть железобетонные стереотипы, и мы опять оказываемся должны. Они нам не нравятся, эти стереотипы, они нам противны, но если мы их ломаем, то выпадаем из социума. И неожиданно социум начинает просыпаться. Особенно когда мы касаемся таких прогнивших, отживших, смешных и глупых вещей, коими является семья. Все общество неожиданно рассыпается как карточный домик. Как только люди перестают врать себе о своей личной жизни, о своих переживаниях, как только они имеют глупость сказать друг другу честно и откровенно все, что с ними происходит, – моментально их привычная жизнь превращается в ад. И та самая правда, к которой люди так стремились, обрушивается на них настолько безжалостно, что человек не может существовать в этом изменившемся для него мире.

Во времена Льва Николаевича Толстого один из православных монахов произнес по поводу произведения «Анна Каренина» замечательную фразу. Он сказал, чтобы растлить народ, необходимо сначала растлить женщин. Ибо как только появляется свобода для женщин, происходит деградация общества. Под свободой понимается не равенство в правах и законах, а снятие внутренних ограничений. Женщины – удивительные создания! Нет никого чудовищнее и страшнее для мужчин, чем это удивительное и непонятное творение, явно стоящее на более высокой ступени развития, чем мужчина. По всем определениям женщины тоньше, умнее, легче приспосабливаются к жизни и живут дольше, чем Мы. Несмотря на то что каждый раз плачут Они, от инфарктов умираем Мы. До истерики доводим их Мы, но психбольницы забиты мужиками, а не женщинами. Им всегда нечего надеть, несмотря на то, что все бабки они тратят только на себя, но с пеной у рта убеждают, что на себя они ничего не потратили. Необъяснимо: способность одной женщины зарабатывать деньги значительно превосходит способность дюжины мужиков ее обеспечить! При этом женщина, как мой любимый Зурабов, способна освоить весь выделенный ей бюджет. То есть, если ты ей говоришь: «Дорогая, у нас есть пять тысяч долларов», она тебе скажет что-то вроде: «Это что, на один день, что ли?» А если говоришь: «Дорогая, у нас есть десять тысяч долларов», она вообще заявит: «Ну, здорово... Знаешь, сколько мне всего надо!!!» В какой-то момент времени так и хочется спросить: «Дорогая, скажи, сколько тебе надо денег?» Так она тебе на это все равно ответит: «Ты что, издеваешься надо мной? А я откуда знаю?!» Не знаешь, так купи себе маленький станочек и пусть он печатает. Пусть он все время печатает!

Однако сколько бы вы ни зарабатывали, всегда найдется какой-то мерзавец, который по недоразумению является вашим другом и у которого чуть-чуть денег больше, чем у вас. И обязательно найдется еще один мерзавец, который не вовремя купил другой женщине машину и не вовремя подарил кольцо. «Ты видишь, как он к ней относится? А от тебя ничего не дождешься!» И ты хочешь убить обоих, несмотря на то что первый был твоим ближайшим другом. Тебе не терпится подойти к нему и сказать: «Ты что делаешь? Что ты де-ла-ешь?» Но он тебя не поймет. Ну, как ему объяснить, что по приходе домой ты сталкиваешься с трогательным ритуальным ором. Ничто так не инициирует работу мозга, как такой незлобный, но доставляющий удовольствие крик. Семья в этот момент распадается на составляющие. По-прежнему нежная, замечательная и тонкая, семья еще и обретает очень громкий голос. Семейный крик, он такой привычный, что даже доставляет радость. Знаете, какое удовольствие открыть глотку и, ощущая, как напрягаются голосовые связки, орать? Не знаете – значит, вы мужчина. Примите мои поздравления! При этом не важно, о чем, собственно, речь. Например, ты пришел домой в три минуты двенадцатого ночи. И пожалуйста: «Сколько раз я тебе говорила, приходи домой только по четным минутам!» И начинается дикий вопль на темы: почему ты явился так не вовремя, как ты посмел, о чем ты думал и т. д. и т. п. И сквозь супружеские децибелы хорошо видно, что ей хорошо. Процесс этот доставляет ей такую радость, что, если жена невольно прекратит орать, чувствовать она себя будет отвратительно. Ты и в этом тоже будешь виноват. То есть, если ты, мерзавец, все сделал вовремя: и пришел вовремя, и принес все, что просили, то ей незачем на тебя поорать. И ей нехорошо. Выходит, что ты, скотина, опять и снова просто-таки хочешь ее смерти! Вообще удивительная идея. Зачем, чтобы хотеть смерти женщины, нужно на ней жениться? Каким образом, извините, женщина желает с тобой умереть? Она что, видит свою смерть в постели? Это, конечно, льстит самолюбию многих мужчин, но скажу по секрету всем женщинам – это вранье.