- Что тебе, малыш?
Франциско рассказал о подозрительных людях, о чёрной машине. И все разом заговорили:
- Это они!
Командир вызвал машину, и через несколько минут Франциско мчался уже с отрядом милисианос к дому, где прятались недобитые.
- Их успели взять? - спросил я. - Всех недобитых?
- Си! Мои ученики! - с гордостью ударил себя в грудь Франциско и вдруг заторопился уходить. - Надо идти. Сегодня вечером я увижу Фиделя. Он будет выступать.
Я только позавидовал. Потом достал свой пиджак, отстегнул от него значок и говорю:
- Передай Фиделю.
Франциско вскинул брови, подумал и положил руку мне на плечо.
- Ты отдашь сам. Вечером, в восемь, будь у "Гавана либре".
НА МИТИНГ
До начала митинга оставалось ещё два часа, но я уже сбежал по трапу и спустился на катер, который стоял у кормы.
- В Гавану? - спросил старик рулевой.
Я кивнул головой. Катер быстро пошёл к берегу. Вдали, за набережной, уже виднелась "Гавана либре", но, как только мы подошли к берегу, ближние дома заслонили её. Она словно спряталась. Я выпрыгнул на причал и крикнул старику:
- Мучо грасиа! Большое спасибо!
Иду и думаю, как бы не опоздать, и всё поглядываю по сторонам, нет ли такси. А тут как раз возле меня остановилась машина. Везёт мне!
- Куда, камарад?
- В "Гавана либре"!
Мы проскочили по набережной, свернули на широкую улицу, и вдруг "Гавана либре" встала над самой головой. Я выбрался из машины и стал искать Франциско. У входа его не было. Тогда я открыл большую стеклянную дверь и вошёл в вестибюль с большим фонтаном, из которого прямо к потолку тянулась настоящая пальма. По большим мраморным лестницам гостиницы спускались негры, мулаты, мексиканцы в сомбреро. А Франциско не было.
Я снова вышел на улицу и стал вглядываться в подъезжавшие автомобили. У подъезда зашумели люди, и я потерялся в толпе. Найдёшь тут друг друга! Я разволновался даже. Не встречу Франциско - вот и не попаду к Фиделю.
- Камарад!
Кто-то схватил меня за локоть. Оглянулся, вижу - Франциско! А рядом с ним седой мужчина. Тот самый, которому я в первый день не хотел дарить значок. Подошёл ко мне, поздоровался и повёл в зал.
СПАСИБО, ДРУГ!
За окнами уже давно загорелись звёзды, наступала ночь, а Фиделя всё не было.
"Неужто не придёт?" - забеспокоился я, но седой мужчина улыбнулся:
- Выше голову, мариано!
- У него очень много дел, мучо! - сказал Франциско. - Но он обязательно придёт!
В это время распахнулась дверь, в зал вошло несколько военных и среди них Фидель. Я бросился к нему, но опоздал - его уже обступили. Люди носились с фотоаппаратами, кругом вспыхивал магний. Фидель разговаривал, с каждым здоровался. А я за спинами даже не мог разглядеть его. И к нему не протиснешься.
Но вот Фидель увидел моего седого знакомого и протянул обе руки. Ещё бы! В Сьерра-Маэстре вместе воевали! Знакомый что-то сказал Фиделю и кивнул в мою сторону. Я даже взмок от волнения. Фидель обернулся, поднял руку:
- Так где же он? Давай его сюда!
И все расступились, чтобы дать мне пройти. Фидель пожал мне руку и говорит:
- Здравствуй!
Крепкий Фидель, большой, только лицо у него немного усталое от работы.
- Ну, как доплыл? Как Тихий океан? Гранде? - спросил Фидель и повёл сигарой. - Что вы привезли?
- Доски, - сказал я, - лес. Фидель кивнул, задумался и говорит:
- Хорошо, буэно! Спасибо, друг! Товарищам привет передай!
А седой мужчина ему блокнот протягивает:
- Ты морякам напиши что-нибудь!
Взял Фидель блокнот, сощурился от дыма и стал что-то писать красивым твёрдым почерком. Написал, протянул блокнот, пожал мне руку ещё раз и собрался на трибуну.
- Уна момент! - задержал я его и, сняв значок с пиджака, приколол ему к гимнастёрке.
Фидель скосил глаза на значок, а на значке - сопка, голубое море и белый пароход, улыбнулся, махнул мне рукой и пошёл к трибуне. А я пробился к столу, сел, гляжу в блокнот и надпись разбираю: "Привет советским дальневосточникам. Верим в победу коммунизма в вашей стране.. ."
Тут Фидель поднялся на трибуну и начал выступать. Долго и хорошо говорил - про Кубу, про Советский Союз, про то, что никогда не победить империалистам революцию, потому что много у неё друзей. А я всё смотрел на его грудь, на которой блестел мой значок. И море на нём голубело, как в ясную погоду, и белый пароход плыл. Много таких из Владивостока на Кубу торопятся. И на каждом - друзья.
ПЕДРО, КОТОРЫЙ ГОВОРИЛ ПО-РУССКИ
Как только кончилась разгрузка, мы стали собираться к отплытию. Прощай, Гавана!
Гудели машины. На причале стояли грузчики, впереди всех размахивал сомбреро Франциско и кричал:
- Приходите снова!
Я тоже махал своему другу рукавицей и смотрел, смотрел, как исчезают вдали пальмы, Капитолий и "Гавана либре".
На следующий день, в воскресенье, мы остановились в маленьком жарком порту Касильда. На причале блестели железные склады, за ними дымился от зноя песок, а дальше, в горах, среди зелени белел, как горка мела, городок Трини-дад.
Я сбежал по трапу вниз. Перед нами среди сверкающей воды на сваях стояли домики. Около них на привязи толкались лодки. Пахло рыбой. Из-под единственной пальмы к нам направился могучий охранник - барбудо и махнул рукой на пляж.
- Буэнос, амигос! - сказал он. - Сегодня доминго, воскресенье. Все на Плая! Жара!
Делать в порту было нечего, и капитан, к нашей радости, сказал:
- Спускайте бот! На Плая!
Рыжий Степан, наш кладовщик, захватил мяч, мы сели в бот и поплыли к пляжу.
Пляж был коричневым от купальщиков, как хлеб от повидла. Не утерпел я и прямо из бота - бултых в воду! И тут же вынырнул: море горячее, словно забрался в нагретую ванну. Огляделся, а в воде уже и другие. Вокруг полно ребят, прыгают, кувыркаются так, что и нам захотелось. Забрался я Степану на спину и с него - вниз. А потом Степан с меня. Тяжёлый, брызги от него во всё небо. Смотрим, и мальчишки начали по-нашему. Карабкаются друг на друга, только пятки мелькают.
А мы давай по-другому: станем вчетвером, стул из рук сделаем, а пятый заберётся, усядется, раскачаем его и пружиной вверх. Тут полпляжа сбежалось. Никогда такого не видели. Разглядывают нас, лезут на руки, кричат:
- Руссо, сальто!
Полпляжа вверх тормашками полетело! Мужчины, мальчишки! Только женщины стоят посмеиваются.
Степан принёс мяч и вверх подбросил. Я поймал его, ищу, кому бы передать дальше. А впереди кто-то как закричит:
- Давай! Сюда давай!
Я повернулся - никого из наших рядом нет. А тот же голос опять кричит:
- Давай! Мне давай!
Смотрю, кубинский мальчишка по-русски кричит и смеётся. Удивился я, бросил ему мяч и поплыл вперёд. Степан за мальчишкой погнался, а тот снова мяч мне перебросил. Я плыву и рукой вперёд его подгоняю. И дальше, дальше. Берег уже далеко.
- Не надо дальше! - крикнул Степан. - Акулы здесь!
У меня по ногам вдруг что-то как скользнёт! Бросился я в сторону, а это из-под ног мальчишка вынырнул.
- Плывём обратно! - крикнул он и поманил рукой.
Нырнул он, а я за ним, и вдруг мы оказались перед большой, натянутой до самого дна сеткой, обросшей бархатными травинками. Акулам не перебраться! Мальчишка уцепился за неё, я тоже. Тут же следом подплыл Степан. Ухватились все втроём за сетку и раскачиваемся, словно травинки. Смотрим, над головой тень мелькнула. Мяч. Вынырнули мы разом и стали мяч передавать к берегу.