Выбрать главу

Мы ничего не поняли. Учитель явно иронизировал. Загадочно хмыкнув, он заключил:

— Не знаете вы пока... А рано пошли вот почему. Дружная нынче весна была. Паводок спал быстро, реки вошли в берега. Спала вода, значит, можно гнать на поляны скот. Нынче выходим на пятнадцать дней раньше! А что это значит? На полянах — это у нас так называют альпийские луга — телята прибывают в весе по восемьсот, девятьсот граммов в сутки. А если давать животным соль, то будут прибывать еще больше. Теперь давайте считать. Только наш колхоз в это лето отгоняет сто двадцать голов. А всего из шести колхозов на Цепелских и Язьвенских полянах будет пастись около семисот голов молодняка. Вот и прикиньте, во что обойдется потерянный день...

Борковский засмеялся.

— Да полно подсчитывать! Я скажу: если мы потеряем только один день, то потеряем сто двадцать килограммов мяса, два дня — двести сорок, полмесяца — тонну восемьсот! Это значит, колхоз не досчитается три, три с половиной тысячи рублей. А если взять в объеме шести колхозов? Сто тысяч убытку! Вот какая тут арифметика, вот что значит выйти на пятнадцать дней раньше!

Прошли немного молча — мы, пораженные таким внушительным эквивалентом, Серафим Амвросиевич, занятый своими мыслями. И вдруг он снова засмеялся:

— Но вы еще узнаете, почем фунт мяса!..

Окольная дорога вывела к глубокому оврагу, словно рвом опоясавшему село. За оврагом, за перекошенной изгородью, пыльной улицей начиналась деревня Ванино. Ребята спешились у старого дома с выцветшей вывеской «Сельмаг». На крыльце магазина поджидал нас ушедший раньше Александр Афанасьевич. Он горестно покачал головой и сказал, что в магазине шаром покати — ничего нет, кроме пряников.

Делать было нечего, и мы с Борисом купили на свой пай мешок пряников. Ох, уж эти пряники! Если бы мы знали, насколько непригодны они для тяжелой дороги.

Ночное шествие

В ванинских поскотинах мы отобрали сто двадцать телят-годовиков. Всякие тут были телята: упитанные, с крутыми сытыми боками; худые, с рахитично расставленными тонкими ножками. Но отобрали — не значит, что взяли.

Телят загнали в сарай, а потом в узкие двери выгоняли обратно по одному. Каждого осматривали отдельно. Все нужно было учесть, все подметить заранее. Хромой или отощавший теленок не осилит трудного перехода по тайге. Осматривать, а заодно и еще раз пересчитывать, помогали все. Иногда Борковский взмахивал рукой, и тогда Патокин перекрывал выход засовом. Начинался подробный осмотр и прощупывание подозрительного теленка.

— Дойдет! — деловито бросал не по-детски серьезный, похожий на маленького мужичка Гена Ваньков.

— Законно дойдет! — подтверждал Юрка Бондаренко, не особенно задумываясь над сказанным. Александр Афанасьевич не имел твердого слова, смотрел больше на Серафима, и, если тот согласно кивал головой, теленок проходил.

И из этих, уже отобранных, Борковский еще выбраковывал слабых. Не помогли ни плачевные просьбы доярок, ни требования зоотехника. В стаде осталось сто четырнадцать. И — точка.

— За этих отвечаю, за каждого! — твердо сказал Борковский, расписался в журнале приемки и пошел прочь.

Пока занимались отбором, совсем свечерело. В этих краях наступило время белых ночей, однако откуда-то надвигалась тьма. Я осмотрелся и увидел ползущую с востока тяжелую сизую тучу. В безветрии туча быстро растекалась по горизонту, сгущая земные тени, обволакивая дали мраком.

— А что, Абросимович, быть грозе? — не то спросил, не то для себя отметил Александр Афанасьевич, вымеривая глазами тучу. Патокин для удобства, как, впрочем, и все в Верх-Язьве, называл Серафима Амвросиевича просто Абросимович.

Борковский даже не взглянул на тучу.

Первый отрезок пути — восемнадцать километров — нужно пройти сегодня, какая бы ни была погода. Тут дело не только в желании. Уходя из Верх-Язьвы, мы надолго расставались с полями и лугами. Теперь не часто будут попадаться открытые места, где можно покормить телят. Каждое такое кормовое место известно скотоводам и имеет свое название. На них мы будем делать привалы. Абросимович планировал ночью прийти на Деняшер.

Переход от Верх-Язьвы до Ванино был как бы «пристрелочным». Выяснилось, что грузы во вьюках распределены неравномерно. Одни мешки оказались слишком тяжелыми, другие — легкими. А у нас были разные по силе кони, разные по весу и по габаритам вьюки.

Время не ждало, и Абросимович сказал: