— Нет.
— Ты раскраснелась.
— И я тоже?
Он усмехнулся.
— Почему тоже?
Я в щёку его поцеловала.
— Сам знаешь.
Витя за плечи меня приобнял и к себе притянул. Я к плечу его прижалась, улыбнулась сидящим за столом людям, а потом быстрым ищущим взглядом окинула зал. Сама не знаю, зачем это сделала.
Окончания вечера едва дождалась. Разговоры за столом шли для меня неинтересные, к тому же я лишь вино потягивала, а остальные веселиться желали и на алкоголь налегали, что меня совсем не радовало. Совсем тошно стало после того, как Асадов в третий раз поинтересовался, когда мы с Витенькой собираемся детей рожать.
— С этим делом тянуть нельзя, — поучал он, а муж мой, олух царя небесного, согласно кивал.
Я с неудовольствием за ним наблюдала, пока не поняла, что сама являюсь объектом наблюдения, и моё выражение лица расценено верно, а мне это совсем не нужно. Я мужа по щеке потрепала, а на начальника его взглянула смущённо.
— Хорошая у тебя жена, Вить, красавица, — признавался Борис Владимирович уже на стоянке. — Повезло тебе.
— Боря, пойдём. — Ирина Николаевна его за руку тянула и на меня поглядывала. Не знаю, чего она от меня ждала, но я спокойно стояла, дожидаясь, когда эти пьяные признания, наконец, закончатся. Мой муж любимый тоже на ногах держался не совсем крепко, мне приходилось не просто под руку его держать, а самым натуральным образом его поддерживать, но Асадов, вцепившийся в него с другой стороны, отпускать нас не торопился.
— Боря, такси ждёт, — повторила его супруга.
— Идём уже. Вить, ты понял?
— Всё отлично, — не к месту ляпнул Витя, и я с тревогой заглянула ему в лицо.
— Ты как? — спросила я, когда мы вдвоём остались.
Он глубоко вздохнул и признался:
— Хорошо.
Я решила усомниться.
— По тебе не скажешь. Вот зачем ты так напился?
— Да я же не пил, Никуль. Я компанию поддерживал.
— Плохая компания, значит.
— А вот этого не надо. Это знаешь, какие ребята?..
Я только рукой махнула.
— Знаю я твоих ребят. — Головой повертела. — Где уже такси? У меня рука сейчас отвалится тебя держать.
— Давай я тебя подержу? — Он меня ручищами своими обхватил, а я захохотала.
— Отпусти, мы же упадём!
Витька лбом в моё плечо ткнулся и засопел. Я его толкнула.
— Витя! Не вздумай уснуть.
Он тут же выпрямился и даже как-то взбодрился.
— Не сплю, любимая.
— Ничего себе, — подивилась я признанию. — Это на тебя алкоголь так подействовал?
— Это ты на меня так подействовала. Мужики все головы посворачивали.
— Я старалась.
— Умница. — Он ко мне наклонился, хотел в губы поцеловать, но я увернулась, и поцелуй пришёлся как раз на щёку.
— Я знаю, — тихо отозвалась я и обрадовалась, заметив подъезжающую машину. Стоять на крыльце мне уже порядком надоело.
Витя мундир свой покрепче под мышкой зажал и по лестнице начал спускаться. А потом вдруг остановился, уставившись куда-то. Я впала в лёгкое раздражение.
— Ну что? — Голову в ту же сторону повернула, но кроме ровного ряда припаркованных машин, ничего не увидела. — Куда ты смотришь?
Смотрел он на машины, сомнения не было, и что-то интересное для себя там видел. Потом огляделся, мне даже показалось, что как-то в один момент протрезвел и насторожился, наконец головой мотнул и дверь машины распахнул, пропуская меня вперёд.
— Ничего. Поехали.
— В общем, он запретил.
Лёвушка ручку отложил, и очки на нос сдвинул, глядя на меня.
— Он дурак?
Я руку в бок упёрла.
— Не надо наговаривать на моего мужа.
— Да что я наговариваю? Ник, он тебя в Париж не отпускает? За мой счёт?
— Ему трудно со мной расстаться, — выдала я главный довод, а Шильман только усмехнулся.
— Брось. Вот если бы моя уехала на два месяца…
В этом месте можно было обидеться, но я только посоветовала:
— Вот её и отправь.
— Чтобы она все деньги в магазинах спустила? — Он безнадёжно махнул рукой, а потом вернулся к прежней теме. — У тебя ещё есть время, поговори с ним. Может, одумается.
— Может, — не стала я спорить и на стул присела. — Лёва, я очень хочу поехать.
— Так я не сомневаюсь. И я хочу. Все хотят. Кроме твоего майора.
Я улыбнулась.
— Он тоже хочет. Не хочет, чтобы ехала я.
— Вообще-то, я могу его понять, — хмыкнул вдруг Лёвушка, а я нахмурилась.
— Почему это?
Он расхохотался.