— Всегда любила Рождество, — призналась я, подойдя к Денису. — В этом празднике есть что-то такое…
— Волшебное, — закончил за меня он.
— Да, — согласилась и, немного подумав, добавила: — Волшебное и настоящее. Он не такой, как Новый год. Знаешь… Рождество нужно встречать с теми, кого действительно любишь и кто любит тебя. С близкими, с друзьями…
— Так оно и есть, — Дэн взял меня за руку и, немного приподняв рукав свитера, провёл кончиками пальцев по венкам. Я быстро отдёрнула руку и, спрятав за спину, качнула головой.
— Стэлла и Алекс уже скоро…
— Кстати, об Алексе, — Денис сунул руку в карман джинсов и вытащил серебристый мешочек с украшенной вензелями вышитой буквой «А». Развязал стягивающие его ленты и, снова взяв меня за руку, вытряхнул мне на ладонь… брелок. Чёрный дракончик, точь-в-точь как у него, только украшенный переливающимися камушками лежал у меня в руке приятной тяжестью. Крохотный бриллиант в каждом треугольничке гребня, полоски камней на боках.
— Какой красивый, — прошептала я, проведя по гребню пальцем и подняла взгляд.
— Хотел, чтобы у него, — достал из кармана ключи с брелоком, — была своя Рапунцель, — уголок его рта чуть заметно дёрнулся.
Я снова посмотрела на дракончика у себя на ладони. Поднесла её к ладони Дэна, и мы сплели пальцы, зажав брелоки меж рук.
— Теперь ты не жалеешь, что когда-то встретил меня? — тихо спросила я, прикасаясь пальцами к его груди. Посмотрела на него снизу вверх.
— Я никогда не жалел об этом, — так же тихо проговорил он. — Что бы я ни говорил, в чём бы ни уверял себя… — дотронулся до моего лица, провёл по скуле и покачал головой. — Никогда.
Обхватив мою голову, он наклонился и поцеловал. Я почувствовала привкус глинтвейна, что мы пили совсем недавно, свежесть апельсина, пряность гвоздики и обвила его шею свободной рукой. Раскрыла губы, отвечая на поцелуй и прикрыла глаза.
— Мой Чёрный дракон… — выдохнула и потихоньку застонала, чувствуя, как он поглаживает меня по спине под свитером. Как же хорошо было мне в его руках, в его тепле, рядом с ним. Целуя его, я думала о том, что обязательно подарю ему дочь. Может быть, не сейчас — через год, два или три, но обязательно. Потому что…
— Никто не смог бы любить меня сильнее тебя, — немного отстранившись, сказала я. — Никто не сумел бы любить меня так, как любишь ты, Дениска. И как я тебя… Так тоже никто.
— Никто, — согласился он и, прислушавшись, обернулся к окну.
Я тоже услышала шум подъезжающей машины и сделала шаг назад, зажав в кулаке свою маленькую дракониху. Выглянула в окно.
Большой чёрный Джип, взметая колёсами снег, остановился у соседнего дома. Передняя дверца открылась, и из машины выпорхнула Милана. Осмотрелась по сторонам, тряхнула головой и набрала пригоршню снега. Едва только со стороны водителя показался Вандор, снежок ударился о его грудь, Мила же набрала ещё одну горсть, но бросить не успела — оказалась в крепких руках мужа. До нас донёсся визг, Милина куртка мелькнула маячком и скрылась в пушистом сугробе.
— По-моему, им и там неплохо, — заметил Дэн, приобняв меня со спины. Стоя у окна, мы наблюдали за попытками Миланы насыпать мужу за воротник как можно больше снега. Взрослые, имеющие двоих сыновей, они походили на беззаботных подростков.
— Это и есть Рождество, — посмотрела я на Дениса. — Белая сказка, и самые близкие люди рядом. Смех, радость…
— И любовь, — добавил он, отведя взгляд от наконец поднявшейся парочки.
— И любовь, — эхом отозвалась я.
День пролетел так быстро, что мы и не заметили. Алекс и Стэлла появились буквально через десять минут после Вандора и Милы, вслед за ними — Макс и Марика.
— Где Рената носит? — спросил Алекс, когда гора разложенных под ёлкой подарков стала просто неприличной.
— Это волшебные горы, — с усмешкой ответил Вандор. — Тут, знаешь…
— Вандор! — Мила толкнула его плечом, Стэлла хмыкнула, Марика сделала вид, что рассматривает ёлочные игрушки.
— Ска-зоч-ны-е, — протянул Макс и шлёпнул Марику по заду. Та едва не подпрыгнула от неожиданности, порывисто обернулась к нему и ударила ладонью в грудь.