И тех, кто шел в геологию из меркантильных соображений, говоря словами известной песни «ехал за деньгами», и восторженных дурех, отправлявшихся «за туманом и за запахом тайги», ждало разочарование. Такая публика, как правило, быстро отсеивалась, подбирала себе иную сферу деятельности. Зато у тех, кто оставался, были неплохие предпосылки для карьерного роста, имелась, так сказать, возможность самореализоваться.
Николай очень скоро понял: он сделал правильный выбор, профессия геолога — это именно то, что ему нужно. И быстро пошел в рост. Не прошло и десяти лет, а он руководил уже геологической партией. Для дальнейшего продвижения по карьерной лестнице требовалось членство в КПСС. Николай предпочел остаться «при своих». Поперек горла были ему партсобрания, пустопорожние трафаретные речи и тому подобная бодяга. А тут еще подфартило: появилась возможность поработать за границей по линии «Зарубежгеологии». Четыре года Николай оттарабанил в Северной Африке, приехал оттуда полностью «упакованным» (зарплату получал валютой), сразу же пригнал из Горького новенькую «Волгу», что было немыслимой, по тем временам, роскошью.
Все бы хорошо — живи и радуйся, ан нет, боги не любят счастливчиков, норовят ножку подставить. Сначала умерли, один за другим, старший брат и отец. Не успел Николай придти в себя после похорон, Рита, жена, выкинула фортель: заявила, что пора им расстаться.
Брак у них, если честно, давно трещал по швам, и сохранялся лишь усилиями Николая, держался на его ангельском терпении; да еще связывал их, поначалу, сынишка, а потом — четыре трудных года, проведенных в Африке.
Рита рассталась с супругом «по-советски». Ушел он, оставив ей квартиру, машину и все остальное, совместно нажитое.
В родительский дом Николай вернулся, что называется, налегке.
Геология — профессия сугубо мужская. То есть, была таковой в те полулегендарные времена, когда горные инженера (слово «геолог» не было еще в ходу) на балах котировались на одном уровне с гусарами. Такой же оставалась она, когда галантных горняков сменили суровые диктаторы золотых приисков и рудников сталинской эпохи. Те не щадили никого (даже себя), могли пить девяностоградусный спирт и не спать по трое суток, а под подушку всегда клали заряженный наган (наличие оружия было не данью моде, а жизненной необходимостью). Пришло время, и обычаи Дикого Запада канули в лету вместе с конкистадорами от геологии. Профессия стремительно обюрокрачивалась, обрастала бумагами, и столь же быстро феминизировалась.
На момент окончания учебы и получения Вершининой статуса молодого специалиста контингент геологических организаций уже процентов на семьдесят состоял из представительниц слабого пола. Как и повсюду, добрая половина этих милых дам была озабочена поиском спутника жизни; причем шансы их, как правило, не превышали показателя один к трем (по соотношению мужчин и женщин).
Неудивительно, что на Ярошевского, едва он развелся с женой, началась форменная охота. Женихом тот был куда как завидным: не старый, но и не голоштанный молокосос какой-нибудь, а солидный, пусть и потрепанный жизнью, мужик.
Александра, поступив на работу в геолпартию, возглавляемую Ярошевским, сразу же вписалась в коллектив. Метрессы-геологини, из числа соискательниц звания «замужняя дама», не воспринимали Сашу, как возможную соперницу. Да и сама она в мыслях не держала сходу выскочить замуж. Тем более — за своего начальника.
Человек предполагает, а Господь… решает по-своему. «Хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах».
Их роман развивался стремительно, разгорался подобно лесному пожару. Не думал, не гадал тертый калач Коля Ярошевский, что сможет вот так, запросто, потерять голову, втюриться в девчонку, годящуюся чуть ли не в дочки. Он хорошо знал ее отца, Володю Вершинина — лет на семь-восемь тот был старше, всего-навсего.
Сначала Николай просто опекал Сашу. По-отечески. Девчонка из геологической семьи, стало быть, почти родня. Хрупкая, субтильная даже, но — с характером. Знания кое-какие имеются, однако до настоящего специалиста ей расти да расти. По большому счету, полагал Николай, бабам не место в геологии. Не из-за физических нагрузок — с ними-то справиться можно. И не из-за склочности отдельных дамочек, способных отравить существование целой полевой партии; в конце концов, и мужики попадаются — поубивал бы. Хуже другое: женщины, по убеждению Николая, думают всегда конкретно, абстрактное мышление (а геологу без него никуда) им практически недоступно. Что же касается пресловутой «женской интуиции» — Николай в нее не верил. Не убеждали его и примеры отдельных коллег-геологинь, с которыми приходилось работать, способных любому мужичку сто очков форы дать — исключение из правила, не более.