— Если хотите, давайте я выйду, а вы пока спокойно переоденетесь. — спросил я.
— Спасибо. Если можно подождите в коридоре…
Выйдя в коридор и плотно закрыв двери купе, стал рассматривать пейзаж, проплывающий за окном. Несколько мужчин прошли мимо меня в тамбур покурить, давая своим попутчикам возможность приспособиться к поездке. Из купе в купе переходил Петрович, разнося комплекты постельного белья. На стыках стучали колеса. Мерно раскачивался вагон. Поезд все дальше уносил меня от родного города.
— Прошу прощения. Вы постельное белье для своей соседки не возьмете? — Спросил проводник. — Чайку не желаете, товарищ лейтенант?
— Конечно, давайте. — После его слов пить захотелось еще сильнее. — Давайте и если можно послаще. Несите сразу два стакана.
— Сделаю в лучшем виде и покрепче. — подмигнув, передавая мне белье ответил Петрович и заторопился дальше.
Подождав еще немного, я постучал в дверь купе.
— Войдите, — послышался голос моей соседки.
В кресле у окна, переодевшись в халат с рюшечками, сидела Валентина Федоровна.
— Я, тут имел смелость взять Вам постельное белье и заказать чай. Надеюсь не против?
— Конечно нет. Спасибо, Володя. Вы не положите мой чемодан, а то у меня не всегда получается поднять полку. Да и чемодан тяжелый.
— Всегда пожалуйста…
Я без труда поднял и убрал чемодан попутчицы на место. Футляр с гитарой она попросила оставить на месте. Заправив постель, мы сели за столик. В это время проводник принес чай с лимоном. Поблагодарив его, продолжили прерванный разговор.
— Смотрю у вас достаточно интересные книги. И оригинальная подборка. Увлекаетесь стихами?
— Спасибо. Мне нравятся поэзия. Правда, я разрываюсь между армией и историей, но думаю найдется время для всего.
— Какие Ваши годы! Все успеете. Кстати, вы тамбовский?
— Да, местный.
— А я вот нет. Родилась на Украине. В раннем детстве родители переехали на работу в Москву. Так что считайте коренная москвичка. Училась и работала в Московском гос. университете. Вышла замуж. По распределению, с мужем приехали в Тамбов. В Мичуринске была по служебным делам. У меня командировка на несколько дней в столицу. Заодно своих навещу. У племянника день рождения, вот решила ему сделать подарок и купила гитару. Мне сказали что хорошая. Вы, случаем не умеете играть и настраивать? Я сама когда — то давно, еще в студенчестве, баловалась, но уже давно не брала гитару в руки. Разучилась наверное.
— Ну, что Вы. У вас такие красивые и музыкальные руки… И раз когда-то играли, то и сейчас вполне управитесь. Тем более, что учились совсем недавно. Вы такая красивая…
— Ах, ну Вы и льстец. Увы, я, уже давно не такая молоденькая, как Вы. Я, Вам в мамы гожусь. А, Вы, мне — молоденькая! Мне скоро 35 лет. А вам лет 19?
— Двадцать. И что это, Вы, наговариваете на себя? Вам нет и 20. Никогда не поверю, что Вам больше. Насколько я знаю — женщине столько лет, сколько она себе сама дает.
— Ладно, пусть так и будет. Так, что насчет гитары?
— Я тоже когда-то учился, если разрешите, давайте попробую.
Давно еще, когда учился в школе, у нас была болезнь — научится играть на гитаре. И целыми днями пацаны «лабали» на гитарах во дворе под Окуджаву, Высоцкого, Абазинского, Миронова и Макаревича, «Машину времени» и «Воскресенье». Затем была авторская песня, ту что пели в походах и после боев… Для кого-то потом это стало постоянной работой — играли в ансамблях, для кого-то отдушиной от повседневных забот и тревог. Так что гитара была знакома.
Валентина Федоровна подала мне футляр, в котором находилась обыкновенная шестиструнная гитара Пермского завода. Которые и в мое время продавались в каждом музыкальном магазине. Учился я на такой же. Особого труда прикладывать не пришлось. Немного настроив гитару, взял пару аккордов. Она действительно была неплохого звучания.
— Прошу прощения, голосом бог обидел, ну, а как получится, Вам решать: толи тухлыми яйцами закидывать, толи что еще…
Под настроение и на пробу спел «Оду плацкартному вагону» Александра Гейнца и Сергея Данилова: