И его в день рождения чествовали товарищи.
— …Живите лучше меня… Умнее. — Леонов не договорил. Отвернулся. Закашлялся. Черные усы он снова отрастил. На висках пепелилась ранняя седина.
Ему бурно хлопали, а он, совершенно потерянный, не знал, куда девать мокрые глаза…
С тяжелым сердцем вернулся я домой — выходят в тираж мои лучшие товарищи! Не по годам — по пережитому. Но мы свою жизнь и не мыслим другой. Люди, которые в своей жизни умели в грозу думать о себе, были для нас чужими.
Навстречу мне поднялась Анна Ивановна, бледная, худая, руки горячие и потные. В глубоких глазах радость:
— Письмо от Васи! Он в Харькове.
Служба развела нас: Васильев был назначен на Южную железную дорогу, а меня перевели в Южноморск, на железнодорожные и морские коммуникации. Не часто писали мы друг другу — все время в работе: с десяти утра до пяти дня, а потом после трех часов перерыва — опять, до самой поздней ночи. Это была норма чекистской службы. А если случится оперативное дело — неделями не снимаешь гимнастерку и сапоги!
«Дорогой Вова! Дружище мой боевой! — восторженно писал Василий Михайлович. — Меня бросили на новый фронт: с детишками возиться! С самым замечательным человеком встретился, с Антоном Семеновичем Макаренко. В трудовой колонии № 10. Тебе, мабуть, и не знать, що воно такэ, эта колония? Это такое, от чего сердце радуется за нашу родную Советскую власть! Собираем мы ребятишек одиноких, бродячих, одним словом, беспризорников. Да учим их, как людьми полезными стать. Хлопцы — оторви голова! А мы из таких куем советский рабочий класс. Вот как! Трудом да самостоятельностью… Башка этот самый Антон! Его шпыняют, а он свое дело делает исправно. Я помощником у него. Думаешь, кого тут встретил? Не догадаешься ни в жисть! Васю и Сашу. Помнишь, в двадцатые годы в «Асторию» прибегали, когда Черного Ворона ловили? Выросли мальцы, во главе отрядов стали. Мастера — будь здоров! Меня подучивают зубило держать…
Тут встретил как-то Тиму Морозова — студент! Инженером метит. Тимофей Иванович был на большой чекистской работе. Но его смущало образование — два класса! Все просился на учебу. «У тебя семья четыре человека!» — отговаривали его в отделе кадров. Сам понимаешь, кому охота отпускать толкового человека? И все же Тима в счет парттысячи попал в Харьковский автодорожный институт. А теперь он к тому же председатель комиссии по чистке партии. В Краснозаводском районе трясет перерожденцев да разложившихся — аж пыль столбом! Чекист нашей закалки! А еще, Володя, слухай сюда. Клавдия Евстафиевна, может, помнишь, моя жинка, народила Васю. Понимаешь, хороший пацан — весь в меня!..»
Смешной, трогательный мой друг Вася! Весь ты тут, в этом восторженном письме. Ушли годы, но ты такой же юный сердцем! Жизни людской мало для того, чтобы оглянуть весь свет да переделать его на радость человеку. Но за жизнь одного человека можно сделать многое. В стране победно шагает социализм — в этом и есть твой труд. Вехами славного времени встали Магнитка и Комсомольск-на-Амуре, тракторные Сталинградский и Харьковский, Турксиб и МТС на селе… Америка, друг, и та вынуждена была признать новую Россию! Ты и твои сверстники тому «виной»!
Радоваться бы и нам в семье, ан нет. Отправил я жену в далекое Шафраново: там — кумыс, степной воздух Башкирии, сосновый аромат предгорий Урала. Вернулась Нюся — яблоко налитое. А через полгода — опять горячие глаза, пылающий румянец на скулах. И слабость. И кровь из горла. И смертельная скорбь во взгляде — плакать хочется! Так-то, мой задушевный, верный дружище…
Дела чекистские не отпускали нам часа свободного.
Июньским вечером меня вызвал начальник отдела ОПТУ.
— Вам известен Щусь?
Как же! И в Пологах, и в Сухаревке, и в Знаменских лесах — много раз схлестывались наши с ним дороги.
— Этот агент РОВСа недавно снова побывал на Украине. Заглянул в Пологи и в Знаменку. Ищет кадры, восстанавливает связи. Побывал он и в Запорожье. Вертелся что-то в среде ученых…
— И вновь ушел за кордон? — спросил я.
— К сожалению, вы угадали. Прошляпили, как самые отъявленные головотяпы! После его посещения в двух южных районах загорелись колхозные хлеба, взорван склад горючего и убиты три сельских активиста. Как видите, классовая борьба обостряется. Кулацкий элемент недобит. Есть, значит, почва для антисоветчиков и врагов народа. Семнадцатый съезд нашей партии подтвердил: вопрос «кто кого?» решен в пользу социализма. Однако это не значит, что врагов больше нет. Наоборот! Вот установили дипломатические отношения с Румынией и Чехословакией. А они через свою границу пропускают агентов РОВСа…