А там, внизу, беспорядочная команда:
— На ко-о-оне-ей!!!
Васильев первым увидел мчавшихся к башне товарищей. Впереди — сам командир отряда. Шашку вертел над головой, и она сверкала сплошным кругом.
— Володя, наши…
Галдят ребята на разгоряченных конях, приплясывающих у края огня. Смотрят вверх с тревогой и ожиданием. Кто-то катит пожарную бочку с насосом. Леонов заметил нас:
— Живы-и-и!
У нас еще хватило силы накрыться мокрой шинелью Васильева и сбежать по жаркой лестнице. Упали на пороге.
Ребята вырвали нас из огня. Я очнулся лишь на тачанке, на марше. Рядом с собою признал веснушчатого Васю. Васильев ехал верхом на лошади. Голова — в бинтах. Стремя в стремя с ним — худой загорелый Сашка. О чем-то балабонят… Мне не слышно и больно — руки и голова в марлевых повязках…
На околице Хористовки отряд задержался. Леонов распорядился найти предателя и поскакал к нашей тачанке.
— Как вы, ребята, одыбали?.. Им скажите спасибо, — басил Семен Григорьевич, указывая на мальчишек, — Прямо в штаб прорвались! «Там ваших палят!» Ну, мы — сюда… Чуть не припоздали…
Горевшая башня рухнула, плеснув в темное небо фонтан искр. Бак с водой держался еще на трубах, виделся как чудовище, вдруг высунувшееся из земли грибом.
— Щусь убежал на тачанке! — с огорчением говорил Леонов. — Ты как, Васильев, сбегаешь за Андреем на условленное место?
Васильев лихо козырнул перебинтованной рукой.
— В один миг!
Лекпом стал строго отчитывать Леонова.
— Рану расшевелил, товарищ командир! Слезайте, смотреть треба!
— И кто выдумал эту медицину! — ворчал Семен Григорьевич, покидая седло.
В это время бойцы доложили, что стрелочника-предателя вытащили из погреба железнодорожного дома.
— В Екатеринослав с конвоем! — кинул Леонов, морщась от боли — лекарь обрабатывал йодом разбереженную рану на руке.
Послали гонца и в истребительный отряд губчека: настал час!
Вскоре Васильев вернулся с Андреем. Бандитский перебежчик показал на карте место стоянки Черного Ворона. Наклонившиеся над картой чекисты не заметили, как к ним в круг втиснулись мальчики.
— Я знаю дорогу к штабу Ворона! — сказал Сашка. — И Вася знает — искали вместе. Можем провести.
Леонов переглянулся с командирами и ответил:
— Побудьте недалеко, ребята. Понадобитесь, позовем.
— Н-надо сп-пешить, а т-то Щусь п-подымет т-тревогу, — с беспокойством говорит заика.
У меня кружилась голова, нестерпимо болело обгоревшее лицо, но я попросил Леонова оставить меня в строю.
— Давай на тачанке! Возьми карабин, — разрешил он.
— По ко-о-оня-а-ам! Ма-арш!
Взметнулись эскадроны, покидая Хористовку. Перед лесом разъединились: одну группу повел Андрей, а впереди другой, рядом с командиром отряда — Саша и его друг Вася.
В помощь чекистам к Знаменче вышел бронепоезд с десантом. С севера в поход против шайки Черного Ворона тронулся отряд Попруги.
Незаметными тропами и малоезженными проселками вели проводники чекистов. На рассвете бесшумно окружили делянку леса, где отаборилась банда Нечитайло. В предутреннем тумане мерцали полупотухшие востры. В кустарнике чернели тачанки и лошади. Нахохлившись, как истукан, замер часовой.
Леонов отобрал добровольцев, и они за Андреем гуськом потянулись к отдельно стоявшей хатке без крыши. Там располагался вражеский штаб.
— Хто идэ? — издали окликнул часовой, щелкая затвором.
— Свои, чи не бачишь? — Андрей назвал пароль.
А у костров уже вскочили люди, хватали оружие. Кто-то выстрелил. В лагере тревога:
— Спо-о-оло-о-ох!!!
— Щусь убегает, — затормошил меня Вася. — Вон он! Ловите-е! — закричал он тоненько.
Колченогий сотник, нахлестывая лошадь, уже скрывался за деревьями.
— В кусты шмыгнул! Окружайте! Держите Щуся!
Я стрелял вслед бандитскому атаману, но в рассветной дымке промазал.
За штабной хатой ярко вспыхнул костер. На крыльце появился Платон Нечитайло в белом исподнем. Растирая свою бычью короткую шею, громко зыкнул:
— Не паниковать! Отходи в лес! Тачанки к бо-ою!
В свете большого костра он узнал Леонова и тем же зычным пропитым голосом приказал: