Но он добавил, показывая на свои черевики:
— Ви, москали та біло-блакитні, не чіпайте розумних помаранчевих та бютівців, бо по чайнику отримаєте! Вони все правильно роблять! Не те, що деякі… Єдине, що мене заспокоює, це те, що Росія тріщить по всім швам!
И сам трясся при этом так, будто сам же и трещал по швам. А на деле его сильно ознобило сквозняком из темного поддувала коллективного бессознательного. Он призвал:
— Смерть москалям!!! — так и закончил с тремя восклицательными знаками, находясь в плену аффективного расстройства и бреда ущербности.
Вот она — спираль диалектики в лоне вже беременной, но по-прежнему ще невинной державы! Спрашивается: за что, шановнi? Бегом к психиатру! Если вы киевляне, то наверняка знаете, что психбольница имени Павлова находится на улице имени Фрунзе.
Вы хотите меня убедить в том, что русская идея на Украине накрылась вполне определенной частью тела? А я вам говорю, что мы — расово единородны. Нация не при чем, будь сам по себе человеком. В империи никто не смотрел на то, какой нации самец, а смотрели только лишь на его личные качества и верность присяге. А вот вышеозначенный клятвопреступник и прихыльник Оранжевого царства cпел свою мне угрозу таким южнорусским бельканто, что нищий чумак с электронной лирой присел тут же, у мусорного бака, на самостийный горшочек, позабыв спустить джинсы. С мусорного бака взлетела стая ворон. Рукоплеща пыльными крылами, они подстрекательски приветствовали призыв самостийника ко всяческому насилию. Но тот, кто призывает к кровопусканию, сам не очень хорошо знает, что это такое. Вот пусть что-нить сбацает, а мы посмотрим.
Да, первое же соприкосновение твоего, чоловiк, мурла с грязью вернет тебя к светлым мыслям о жiнкиной сиське. Ведь нет чтобы попробовать Гузия пристрелить или бабу с косой — кому что нравится. Страшно? Кофейный напиток из цикория из-под хвоста посыпался? А пока что ты ведешь себя как шут и массовик-затейник. Так нечего же призывать к войне, где погибать будут не твари из «элит», а ни в чем не повинные люди. А они, эти люди, одни, как хрен на блюде, тебя с ними не будет, оранжевый ты чоловiк новой расы.
Я, конечно, не совсем наивный дядька, но какие формальные и юридические поводы есть у этого чоловiка накаркивать мне погибель? Может, я посягнул на его показатель «матеріальній добробут»? Родился я на Кубани, учился и женился в Крыму, свидетель был западенец, служил в Белоруссии, дети родились в Крыму. Потом — дурдома да этапы, доведшие меня до Москвы. Но я — бывший советский человек, для которого любой национализм это коррозия страны. А вот белый расизм это здоровое защитное чувство, это я приветствую. Мы — белые братья. Да, я жил в СССР, а теперь я живу в бесприданнице России. Разве от этого мы перестали быть белыми братьями?
Да, России таки удалось наконец-то потерять все. Она утратила свое святое имя Русь и графу о национальности. Ее именем профукиваются леса, поля и недра, тучные стада коров и мириады кроликов, ее власти уморились гнуть и гноить лучших людей в классовых и прочих боях. Но ей, моей любимой родине, удалось спасти и сохранить для будущих поколений самое ценное — гениальный «Черный квадрат» Малевича. И ладно бы ему, этому бывшему белому, а нынче гнойно-оранжевому моему брату, «европейский выбор»! Но Гитлер-то с Наполеоном и Карлом разве не о том же вас просили посредством пушек и бомб? Партизанен-война «пу-пу-пу» доселе и всегда ждет их на нашей поскотине.
Ну, да ладно, милый смутьян. Дождешься ты, чую, времен, когда пурга кончится и начнется облава на рыжих. Вон амеры с Че Геварой не церемонились, отловили эту собаку и пристрелили на месте. И показали пример того, что нужно делать со смутьянами такими, как ты, чоловiче. А чтобы такие, как ты, смутьяны не набрали силу, надо чморить их каждый день и каждый час, не давать им вздохнуть.
А вам, стражам правопорядка, скажу, авось бошку не оторвете. Что в моей бошке необычного? Обычная она, как у всех, несмотря на справку. И тогда я скажу вам, подумавши этой головой, что наши жулики вашим жуликам ту незалiжность преподнесли, как мамашину титю, да тут же — пустышку вам в уста ваши бурачно-сахарные. Тут и до регургутации, извините, до блевоты недалеко. У них, интерменшей всего мира, между собой уговор: «Давайте пообещаем и вашим, и нашим, а съедим сами! Ха-ха!..» Кто ж теперь вам виноват, что та титя у той тети оказалась силиконовая? И невдомек вам, свiдомым, что еще польский король Стефан Баторий писал в своих универсалиях:
«Старостам, подстаростам, державцам, князьям, панам и рыцарству, на украине русской, киевской, волынской, подольской и брацлавской живущим» или «всем вообще и каждому в отдельности из старост наших украинных».
В летописях и документах «Украина» c заглавной буквы и «украинец» также не встречаются. Не было никогда ниякiй Украины, а была одна наша Русь, мой белый брат, одурманенный несбыточными мечтами о варениках с долларами вместо вишневой начинки. И она, холопец, Украина-то — моя столько же, сколько и Россия — твоя!
Поверьте, я как укушенный плакал от обиды за тебя, помаранч: отказавшись от имени «Малороссия», ты отказался от своей русскости. Юлька-прошмандовка — это только начало! Скоро, скоро по Киеву будут бегать стопроцентные мутанты, но они будут считать себя людьми, а нас уродами. Эй, чоловiк, кто ты?
Хотел я спросить рыжего: попугай-попугай, ты какой веры? Но что поделаешь: им, рыжим психам, нужно доказывать всему миру, что во всем виновна империя. Еще Гобино[12] писал, что желтая раса — хорошо консервирует, белая — создает, а черная — разрушает. Это мировая гармония!
Ты не читал трудов Гобино? Вот и слушай. Каждый расовый тип имеет свою базовую психологическую форму. Здесь же, брат ты мой, белый чоловiк, все запутано! Белый чоловiк оранжевого типа признает лишь форму ОУН. Он хотя и белый чоловiк, но ничего не создает, он стремится разрушать по-черному, и консервирует он ничем не оправданную ненависть к своим, а вовсе не белый чеснок и желтое сало. А вот какие он пiсни спiвает при этом:
Поучусь я двадцать лiт та стану прохфессором, Поселюсь зовсiм у Москве на вулiце Горького, Вiду я до зоренькi цобачку вiгулiвать, Помахаю кукiшем та поплюю вокруг себя!.. Творог, творог, творог, творог — нэ хлорка. Утюг, утюг, утюг, утюг — нэ пейджер. Кумыс, кумыс, кумыс, кумыс — нэ пыво. Москва, Москва, Москва, Москва — тьфу, пакость![13]Народ на майдане выдает драйв:
Тьфу-тьфу-тьфу-бе-бе-бе-бе-бе-бе! Hя-ня-ня-ме-ме-ме-ме-ме-ме! Бу-бу-бу-утю-тю-тю-тю-тю! Бе-бе-бе-улю-лю-лю-лю-лю!Это же массовый психоз! За политическое безумие мы будем платить дружно и вместе: и хохлы, и москали — когда придет настоящая демократия. А пока так и представляется утренняя Америка, детки — тоже, как и мы, безнациональные американцы. Их мама печатает на кухне доллары для всего мира — это надомная работа, но…
— Мама! — говорят несмышленыши по-американски. — А куда это ушел наш папа? На работу?
— Да, дети! Ваш папа повез демократию в другие страны мира.
— А почему он повез ее на танке?
— Там очень плохие дороги, дети. Их надо бомбить и переделывать заново!..»
3«…Да-а, дети мои! Но что нынче может Москва-мама? От Кремля несет падалью. Нынче в Москве закрыли православный храм святого Иоанна Кронштадтского возле метро «Водный стадион». А мне жаль, очень жаль детишек папы Киева и мамы Москвы. Мне-то понятно, что «Karasik» — это означает не керосин, а «Портной Карасик». «Дитячій притулок» — тоже понятно, благодаря тому, что для удобства национальных меньшинств тут же сделан перевод — «Детский сад». Но «смеріхел» непонятен еще более, чем «Коуту всерокомпама», и еще более ошеломляюще, чем «Їдальня».
Они забывают простую вещь: живой язык это тот, на котором говорят люди здесь и сейчас. Ведь еще Декарт рекомендовал: «Уточняйте значения слов и вы избавите человечество от половины заблуждений». А каково же детям человеческим? Чому воны повинны перекладати для себе з «української» те, що вам зрозуміло, а мені — ні? Чому я повинен на запальничку[14] говорить «спалахуйка»? Ну, спала бы и спала себе эта самая штучка…»