— А как же… — совсем ошалел Петр.
— Ларчик просто открывается. Пластинки сегодня привезли с его речью. Наших первыми слушать пригласили, — похвастался Колычев. — Мы с тобой завтра пойдем. Товарищ Янсон велел устроить стопроцентный охват. Каждый сотрудник обязан услышать Ильича. Ты, кстати, как — партийный?
— Нет, — мотнул головой Елисеев. — Сочувствующий.
— Непорядок, — сказал Колычев.
Петр виновато потупился. Он подумывал о вступлении в партию, но не решался сделать первый шаг. Быть большевиком — большая ответственность. Честь велика, но велик и спрос.
— Я поговорю с товарищами по партячейке. Думаю, скоро поставим вопрос по тебе. Нас, партийных, мало, но вместе мы — во, сила! — Колычев сжал ладонь во внушительного размера кулак. — Горы свернем! Солнце с неба достанем.
Дверь распахнулась, в комнату стремительной походкой ворвался невысокий плотный мужчина лет сорока с русыми коротко стрижеными волосами. На нем был английский френч, обтянутый крест-накрест портупеей, и темно-зеленые кавалерийские галифе. Взгляд у мужчины был ясный и решительный.
Елисеев при виде его вытянулся. Вышло это как-то само собой.
— Товарищ Янсон, — сразу обратился к нему Колычев. — Вот, обещанное пополнение: Петр Елисеев из уездной милиции.
— Елисеев?! — обрадованно воскликнул Янсон.
Он протянул руку.
— Очень рад!
— Спасибо, товарищ Елисеев. Взаимно.
— Теперь будем работать вместе. Наслышан уже о вас, наслышан. Мало того, что Колычев все уши прожужжал, так еще и в клубе только и разговоров, как вы у вокзала отличились.
Начальник губро говорил по-русски бегло и без малейшего акцента. Петр с удовольствием пожал его крепкую руку, невольно отметив широкую, как у молотобойца ладонь.
— Одно плохо — засветились вы. Теперь вас как новое лицо в оперативных мероприятиях будет сложно использовать, — задумчиво произнес Янсон. — Уголовники нас наперечет знают. Потому и хотел вас, как человека пока неизвестного, к нам выписать. Но ничего, что вышло, то вышло. Будем надеяться, что сильно все же не примелькались. У вас есть, где остановиться в городе, хотя бы на первое время?
— К сожалению, нет, — честно ответил Елисеев.
— Решим вопрос, товарищ Янсон, — заверил Колычев.
— Отлично. Тогда сегодня устраивайтесь с помощью товарища Колычева, а с завтрашнего утра запряжем вас как полноценного работника уголовного розыска. Меня кто-то спрашивал? — уточнил он у Колычева.
— Нет.
— Тогда до свидания, товарищи. Завтра, к восьми часам, жду всех на планерке.
— До свидания, товарищ Янсон.
Начальник вышел из кабинета.
Только после этого Петр сумел немного расслабиться.
— Как тебе наш начальник? — подмигнул Колычев.
— Силен, — признался Елисеев.
— То-то, братец! Повезло Железнорудскому угро с таким начальником.
«Дружбу завёл с продажными девками. У нас их „маньками“ кличут».
Он подошел к сейфу и, открыв массивную дверцу, стал укладывать в него папки с делами.
— Собирайся, пойдем, — сказал Колычев, запирая несгораемый шкаф.
— Что, вот так — сразу?
— А как ты хотел? Тебе же сказали, что до завтра надо решить вопрос с квартирой. Вот и поспособствую.
— У себя поселишь?
— И рад бы, да некуда. У меня семеро по лавкам дома, места приткнуться нет. Но я тебе неплохой вариянт подыскал. У Марии Степановны поселишься. Она хоть и шибко верующая (весь дом в образах, в церкву ходит и все посты соблюдает), но человек правильный: двух сыновей воспитала, оба краскомами служат. Геройская, я тебе скажу, тетка. И возьмет за постой недорого. Скушно ей в одиночестве. Сыновья далеко отсюда службу несут. Только в отпуск и навещают.
— А я ее не стесню?
— Не, за это не переживай. До тебя у Степановны другой наш сотрудник квартировал, Коркин. Только его с треском поперли из губро.
Тут Колычев нахмурился. Чувствовалось, что тема Коркина ему неприятна.
— Поперли, значит… И что же натворил этот ваш бывший сотрудник? — не смог сдержать интереса Петр.
Колычев вздохнул, однако ответил:
— Во-первых, не «ваш», а наш…
— Извини, наш, — поправился Елисеев.
— Во-вторых, связался со всякой шелупонью! — будто не замечая слов Елисеева, продолжил собеседник. — Дружбу завел с продажными девками. У нас их «маньками» кличут. И ладно бы дружбу… Чего ради дела не сделаешь? Поговаривали, что сам их, кому надо подкладывал, да деньги с бабенок стриг. Но вообще раскрываемость у него была — ого-го! Ценным сотрудником считался, грамоты имел. Знаешь, сколько эти «маньки» знают?! Раз в пять больше нашего! Почитай, все сплетни через них проходят. Так что вот тебе мой совет: обязательно заведи себе среди «манек» сексота.