— Рискованно, — заметил черноволосый смуглый юноша, смахивающий на гимназиста.
Был он худощав и горбонос, одет в студенческую тужурку.
— Да, рискованно, — согласился Янсон. — Но кто бы это говорил, товарищ Левин?!
Левин потупился. Очевидно, имелось в его биографии нечто такое, что начальник губрозыска мог поставить ему в упрек.
— Недельки две товарищ Елисеев будет стажироваться у Колычева, а потом уже отправим в свободное плавание. У вас есть какие-то вопросы? — обратился Янсон к Петру.
— Вопросов нет, — ответил тот.
— А с жильем как? Устроились?
— Да, с этим тоже все благополучно. Спасибо, товарищу Колычеву.
— Хорошо. Тогда внимательно слушайте, о чем мы будем разговаривать. Возникнет желание уточнить — не стесняйтесь, спрашивайте. У нас это приветствуется. Мы здесь все свои. Работаем на общее дело.
Дальше совещание пошло обычным ходом. Дежурный зачитал сводку происшествий:
— Вчера бойцами ЧОН, охранявшими завод «Серп и молот», был насмерть застрелен некто Иванов Сергей Лаврентьевич, тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года рождения.
— Кто выезжал на место преступления? — спросил Янсон.
— Я, — одернув тужурку, поднялся Левин.
— Разобрались?
— Конечно, товарищ Янсон. Ситуация однозначная: убитый работал на этом заводе. По словам работников предприятия, любил выпить и погулять, был нечист на руку. Вчера собирался украсть несколько связок кровельного железа. Судя по всему, действовал один, в свои планы никого не посвящал. Патруль застукал его, когда он перебрасывал похищенное через забор. Его окрикнули, Иванов кинулся бежать. На выстрел в воздух не остановился. Тогда чоновцы открыли огонь на поражение. В итоге убит пулей наповал. Вины бойцов ЧОН в происшествии не наблюдаю. Они действовали в соответствии с инструкциями. Следователь того же мнения.
— Хорошо. Чоновцы молодцы, уголовное разбирательство в их отношении нужно прекратить. Вор сам виноват и понес заслуженное наказание. Еще происшествия?
Дежурный покосился на Елисеева.
— Ну, насчет Пичугина, тоже вроде все понятно…
— Можете пропустить, — разрешил Янсон. Дальше шли сообщения о нескольких кражах, включая воровство белья.
— Хорошо хоть сегодня никакой склад не вскрыли, — сказал в конце совещания Бур-ко.
Все дружно заулыбались. Ограбления складов были больным местом губрозыска. Почти каждый день случалось новое.
Янсон распустил сотрудников, и они дружной гурьбой вышли в коридор.
— Куришь? — спросил Петра Бурко.
— Нет.
— И правильно делаешь. Табачок нынче дорог, сплошное разорение от него.
— Так ты бросай!
— Э! — засмеялся богатырь. — Сказать легко — бросай. Это привычка такая, что на всю жизнь.
— Выходит, нет у тебя силы воли, Бурко, — заметил Колычев.
Бурко хотел ответить что-то язвительное в его адрес, но не успел: Колычева окликнул дежурный:
— Борис, хватай стажера и дуй в Губфинотдел.
— А что стряслось? — насторожился Колычев.
— Кража, — коротко пояснил дежурный.
— Ну, Петр, готовься: вот оно, твое первое дело, — усмехнулся Колычев. — Само в руки идет.
— Быстро как-то…
— А ты что думал? У нас скучно не бывает. Работа такая.
Губернский финансовый отдел находился на центральной улице Железнорудска — Советском проспекте. Сыщики добрались до него на своих двоих.
В царские времена дом принадлежал коммерческому банку, теперь в нем расположилось сразу несколько советских организаций.
У входа топтался милиционер в форме. Видимо, на этот пост старались отряжать сотрудников, чей внешний вид соответствовал уставному.
При виде Колычева, постовой виновато опустил глаза.
— Знает кошка, чье мясо съела, — усмехнулся Борис и, подойдя к милиционеру, спросил:
— Сидоркин, твою в бога душу мать, тебя что тут — ворон считать поставили?
— Товарищ Колычев! — взмолился постовой.
— Товарищ Колычев, — передразнил его сыщик. — Ты не усмотрел, а нам расхлебывай после тебя! Ладно, мы с тобой еще после поговорим. Понаставят тут всяких вроде мебели… Где потерпевшая?
— Внутрях, вас дожидается.
Потерпевшая оказалась миловидной женщиной лет тридцати. Одета скромно, но опрятно. Чувствовалось, что следит за собой. Волосы спрятаны под косынку, глаза припухшие, заплаканные.
— Рассказывайте, гражданочка. Мы из губрозыска, — сказал Колычев.
Женщина всхлипнула, однако, как заметил Петр, самообладания не потеряла.
— Документы ваши, покажите, пожалуйста, — попросила она.