Верещагин был бы себе обычным майором-пограничником. И, наверное, даже книжек не издавал бы - писал себе ради интереса в стол, да сказки - почитать своим детям.
Кстати, детей и жены у меня нет ТОЖЕ ПОТОМУ, ЧТО В ОДНОЙ ВПОЛНЕ СЧАСТЛИВОЙ И БОГАТОЙ РЕСПУБЛИКЕ ДОРВАЛИСЬ ДО ВЛАСТИ БЕШЕНЫЕ СУКИ - ДИССИДЕНТЫ. И республика перестала быть счастливой и богатой и начала бешено бороться за независимость и свободу слова. Она их получила, правда - развалилась надвое, и из одной половинки уехала 50% трудоспособного населения. Именно из той, где диссиденты победили, потому что они тут же привычно пустили всё на распыл - и людям стало нечего ам-ам.
* * *
Я - автор немалого числа опубликованных и неопубликованных художественных книг. В числе прочих есть у меня единая большая серия, которую я условно называю "Путь к звёздам" - о новом развитии Человечества после глобального апокалипсиса. Начинается эта серия двумя романами: "Очищение" и "Возрождение". И, в свою очередь, в "Очищении" есть такая сцена...
... - Да... Разрешите представиться - Романов Николай Фёдорович, лидер Русской Армии. Прибыл сюда во главе одного из отрядов для... - Романов немного сбился и пояснил коротко: - Порядок наводить.
- А я здешний мэр, - вздохнул Горёнышев. Проследил за реакцией Романова и почти агрессивно спросил: - Чего не смеёшься?
- Не вижу причин, - признался Романов. - Если мэр в нынешних условиях мэрию отдал беженцам, а сам работает на дому - то это вряд ли смешно. Скорей достойно уважения.
- Ну - тогда ты один такой... первый... С меня вся округа покатывалась, до самого Хабаровска. Единственный мэр, который не ворует... Правда, так по слухам, я изо всех мэров в округе один живой и на месте остался...
- Действительно странно... Вы больной?
- Я честный, - буркнул тот. - Я потому тут и сидел так прочно, что место у нас насквозь дотационное и неприбыльное. Ну сидит блаженный - и пусть сидит...
- Ясно... - кивнул Романов, но Горёнышев вдруг разозлился:
- Ясно?! Ничего тебе не ясно - тоже мне, "яснооо!"! А я тут родился! Вырос! Учился во Владивостоке, а вернулся опять сюда! - он притопнул ногой. - Хотел тут честно до конца жизни проработать - да и помереть, ан фига! Дадут они - честно, как же! - он покрутил перед лицом Романова этой самой фигой и продолжал поспокойней: - Думаешь, когда Союз разорили-развалили - это правда была, что он неконкурентоспособный экономически был, потому и рухнул? Ага, как же. Хрен по всей морде... У нас в посёлке заводов было пять. Пять! Это посреди тайги-то, ты вериш ь?! И в каждом крупном селе в округе - или заводик, или цех. В 90-е годы отсюда западные фирмы столько вывезли, что за голову хватаешь - одних станков на полторы сотни вагонов! Думаешь, на металл? Как устаревшие? Не. На металл они ограды, сами цеха, рельсы разбирали... А это - вывезли на новые места в Азии, под пальмовой кр ышей установили, местных голо... ых за бананы наняли и давай "экономическое чудо" творить. И так по всей России было. В каждом самом маленьком сельце. В каждой отрасли. Отовсюду эшелонами краденое везли. Это я своими - вот этими самыми глазами! - видел. По сю пору все тогдашнее богатство разворовать не могут! Мммммммммммммать их... - и он с такой энергией выругался, что Романов не нашёл ничего лучшего, как спросить:
- Вы коммунист?
- Нет! - отрезал Горёнышев. - Был, не отказываюсь и горжусь, а в восимьсёмом - свалил! Потому что... а! - он махнул рукой. - Что я тебе, щенку, объясняю...
...По сути "советские ценности" были... вовсе не советскими. Сиречь, они не принадлежали СССР монопольно. Просто в СССР смогли впервые в человеческой истории масштабно, планово и научно воплотить то, о чём мечтали люди во все времена и во всех странах. Есть ли возможность их вернуть, эти ценности? Смешной вопрос. Я бы сказал, что НЕТ ВОЗМОЖНОСТИ ИХ НЕ ВЕРНУТЬ. Любая альтернатива им - либо медленное гедонистическое вымирание, либо полное одичание и оскотинивание всё с тем же последующим вымиранием.
Будущее наше - или коммунистическое, или НИКАКОЕ. Понимаете вы? НИКАКОЕ!
И - добавлю из того же романа...
... - А всё-таки ты коммунист, дядь Никит, - задумчиво сказал Романов. - Даром что партбилет положил...
Горёнышев хмыкнул:
- А если даже и так? Ты мне скажи, чем он плох был - коммунизм?
- Тот, про который тебе говорили? - уточнил Романов. и, дождавшись кивка Горёнышева, ответил: - Коллективным решачеством. И коллективной безответственностью, следовательно. Возразишь?
- Нет, - буркнул Горёнышев. - Было такое. И всё?
- Не всё. Ещё тем, что после Сталина уж слишком много плясать вокруг "простого человека" начали. А по мне так вот что - если кто простой - тот и вовсе ещё не человек.
- Есть такое. Хорошо. Согласен. Всё теперь? Или третье есть? - в голосе Горёнышева не было ехидства, только интерес. Настоящий и глубокий.
- Третье есть. И последнее. Главное - всех накормить, обуть, одеть, согреть, позволить учиться. Это - главное. Но за этим идёт - не "улучшение быта". А расширение горизонтов. Всех и всяческих. И тогда быт наладится сам. Автоматом. А если начать людей с узким кругозором уже не кормить, а - закармливать, не одевать-обувать, а - позволять заболевать вещизмом... тогда рано или поздно такая политика заботы о левой пятке "приведёт в конце всех в один конец". Потому что сытый, обутый, одетый и с денежками в кармане мещанин - хуже любого зверя. Хуже самого себя, озабоченного, где пожрать. У него фантазии прут. Но - мещанские. Вот тебе и третье. Вот этих трёх вещей я в новом мире не допущу. И я не один такой. И я не фантазёр беспочвенный. Так как?
Горёнышев молчал. Он молчал долго, даже стемнеть немножко успело, а в тупичок уже пару раз заглядывал Женька, намекая всем своим видом, что Романову пора поспать, завтра же ехать...