— А вы со мной кофейку попьете? – улыбнувшись как можно приятнее, спросила Ирка.
— А что, тут есть еще претенденты? – в комическом ужасе заозирался здоровяк, подыграв Ирине.
— Сработало – отметил внутренний голос в Иринином сознании и поставил галочку напротив пункта «улыбаться дружелюбно во время разговора».
— Может быть все же позавтракаете? Ручаюсь, что за последние месяцы вы точно так не завтракали ни разу! – галантно и интригующе предложил здоровяк.
— Если это вас не стеснит, то с удовольствием – не менее воспитанно ответила ему Ирина и сама себе удивилась, как гладко это у нее вышло с незнакомым человеком. Нет, как его называть он сказал, но во—первых это не имя – отчество, а позывной. А во—вторых знакомым от этого он точно не стал.
— Тогда будьте любезны – в корзинке салфетка, слева пластиковая коробка, ага эта и вон горлышко с пробкой торчит… Нет не это, там где полбагета. Ну, этот, который французский батон длинный… – поглядывая при этом на дорогу командовал водитель.
Ирина попробовала прочитать надпись на коробке, но там вроде было по—французски, а она этого языка не знала вовсе. Но собственно ничего особо сложного не было – скоро она уже нарезала пластиками что—то из коробки, разложила ломтики на кусочки хрустевшего поджаристой корочкой багета, плеснула в пластиковый стаканчик янтарного вина из полупустой бутылки опять же с французскими надписями и попробовала. Было вкусно, как она поняла – печеночный паштет вроде, жирный довольно, вино неожиданно оказалось очень сладким, но хотя вроде как не сочеталось такое, было интересно.
— А что это? –спросила она проглотив первый бутербродик.
— Фуа—гра. И Медок. Надо бы по уму Шато Д,Икем, но и Медок достаточно оттеняет вкус. Понравилось?
Ирина что—то вспомнила. Название это ей приходилось слышать, что—то жутко дорогое, для очень богатых… Надо же. А вкус немного знакомый, вроде бы пробовала такое, в детстве еще.
— Та самая Фуа—Гра? Странно, вкус словно знакомый… Но я полгода не видела не то, что фуа—гра, меня больше поразила белая булка. И вино вкусное, вроде сладкое как кагор, а хорошо пошло…
— А, у вас небось гусей или уток разводили?
— Ага. И охотились тоже. А это что – их печень?
— В точку! С французского так и переводится: «жирная печень». Птицу специально разводят, откармливают. Вы еще с мармеладом попробуйте, тоже вкусно.
— Полная ксюш! – подумала про себя Ирина, сделав маленький глоточек душистого винца и удобнее развалясь на уютном сидении. И совершенно неожиданно даже для самой себя подумала, а ведь ничего не стоит пристрелить этого бугая, выкинуть его из машины и, быстро развернувшись, дернуть обратно в деревню, ясно же, что кроме фуа—гры машина битком забита всяким очень ценным по нынешним временам имуществом. Шедшие впереди тяжеловозы и БТРы явно уступят по проходимости и скорости, да и места она тут знает…
С другой стороны она не американка какая—то, и вот так стрелять живого мужика совсем глупо. Но с другой стороны можно и не стрелять. Можно высадить и быстро угнать машину. Управление—то у грузовичка явно было легким – водитель играючи вертел руль одной рукой, нимало не напрягаясь. Ирка пригубила вино, улыбнулась и спросила: «А где это вам такой шрам вручили?»
— На память – охотно откликнулся здоровяк – о том как я домой ехал.
— Расскажете? – заинтересовалась Ирина.
— Если хотите – с удовольствием, дорога—то длинная. – обрадовался водитель.
Человек со шрамом начал бодро рассказывать о том, что он москвич, работал в весьма престижной фирме по поставкам алкоголия и черт его занес в командировку в Питер…
Ирина кивала головой, округляла глаза, прихлебывала ароматное винцо и думала. Да, определенно, машину она может угнать. Но вот вопрос в том – а хочет ли она это делать?
Совсем недавно, пожалуй, сработала бы не задумываясь, и сейчас уже здоровяк стоял бы растерянно на дороге, а иностранный грузовичок с зубастыми колесами вездехода уже пер бы к ближайшему съезду с трассы. Но теперь…