– Сомневаюсь, что мне удалось бы потом это описать – самокритично оцениваю я свои шансы при встрече даже с прыгуном. Я по летящим объектам стреляю неважно.
– Вот о том и речь.
– Ребята. Пора, готово уже – всовывается в дверь медсестра.
– Ну, пошли страждущее население спасать – иронично говорит усачу его молчавший до того коллега.
Так, кило апельсинов у меня есть.
Пионерскую группу нахожу практически сразу – достаточно пройти в ворота на стадион – он как раз рядом с больницей. Детишки уже такие – большие, лет по 14 – 15.
Человек двадцать, один взрослый, который практически не выделяется из этой толпы ни габаритами – некоторые подростки еще и повыше будут, ни одеждой – они тут все в одинаковом камуфляже. Разве что он единственный вооружен, да еще у него нет левой руки.
По возрасту он тоже не намного старше своих подопечных, лет двадцать пять, двадцать восемь – есть морщинки на лбу и в уголках глаз.
Заняты детишки приготовлением пищи – стоит пара десятков жестяных сборных ящичков, из них валит дымок, и когда ветерком дымок доносит до моего носа, понимаю, что это они коптят рыбу. Запах вкусный.
Подхожу, представляюсь. Вожатый неожиданно для меня собирает в кучу своих подопечных и говорит: «Вот ребята, я про него рассказывал – это их Охотничья команда отработала ампутацию, спасающую от укуса зомби».
Мне становится сильно неловко, так внимательно они на меня смотрят. А тут еще чертов однорукий начинает жать мне руку и говорить прочувственным голосом: «Спасибо, доктор!»
Нелепое ощущение, да и спрашивать в такой патетический момент пару копченых рыбин как-то неловко, поломаю я им патетический воспитательный момент, как Гаврила Державин, столп и Великий Поэт оконфузил встречавших его с трепетным почтением лицеистов вопросом: «А где тут, братец, отлить можно?»
Отвечаю на всякие вопросы, страстно желая свалить побыстрее, тем более, что сегодня мы щенка с собой не брали, ждет уже небось, прогуливать ее надо и дрессировать опять же. Впрочем, приходит в голову умная мысль.
– Мне интересно стало – пионеров посмотреть. А тут еще смотрю, что вы что-то готовите. Я так не умею, что считаю прорехой в образовании. Вот и хотел уточниться – учите ли кого со стороны, или нет.
– Учим. Тем более, что это несложно. Хиросима, угости Доктора сигами.
Белобрысая круглолицая девчонка фыркает презрительно носом, но распоряжение выполняет быстро, замотав трех обалденно пахнущих сигов в коричневую крафт-бумагу.
Черт, жжется. Приходится натягивать перчатку.
– А почему Хиросима?
– Серафима меня зовут – мрачно косясь на вожатого, бурчит девчонка.
– Ага. Понял. Спасибо Хирос… То есть извини, Серафима, оговорился – отвечаю я не очень удачно под хохот ее приятелей.
– Не за что – бурчит девчонка, сердито глядя на вожатого.
– Мне не удобно забирать харчи у ребят просто так.
– А мы просто так и не даем – отвечает вожатый.
– То есть как?
– Сможете найти время пообщаться с ребятами?
– О чем?
– Расскажите как вы морфа в плен взяли! – выдает Хирос… то есть Серафима конечно.
– И как Завод чистили! И про госпиталь! – подхватывают ее приятели.
– Договорились? – спрашивает вожатый.
– Ребята у нас в команде есть люди и позаслуженнее…
– А вы все и приходите. А мы вас еще рыбой угостим – нам рыбаки привозят. Ладожская, чистая. На ваших хватит!
– Ну, я поговорю с нашими. Ладно, что-нибудь придумаем.
– Обещаете?
– Обещаю!
Чертовы анестезы, сосватали мне рыбку. Вот мне подвигами своими похваляться – самое то. И рассказывать-то неудобно ни разу. Ишь, чего набуровили – морфа в плен взял. Ага. Восемь раз не напрягаясь. И главное – смотрят как… И поди их разочаровывай. Вот вляпался так вляпался.
* * *Нога все-таки побаливала. Виктор захлопнул люк бункера и с некоторой напрягой встал на ноги. В целом бункер порадовал. Пахло немного затхлостью, сыростью, но все это не шло с предыдущими неудачными опытами, даже лежавшие на столике спички не отсырели. Было сухо и вполне можно было бы и переночевать тут, если что. Но как-то так уж получалось, что не хотелось оставаться сейчас в этом бункере, вырытом в расчете на ядерную катастрофу, но вполне пригодившемся и на случай неожиданной и совершенно невероятной гибели человечества под воздействием какой-то неясной жути, превратившей мир в скопище нежити. Забрав сумку с инструментами, Виктор подошел к ждавшей его у стоящего неподалеку УАЗа супруге, как он несколько выспренно и иронично именовал свою подругу Ирку. Она задумавшись разглядывала какие-то бумажки, вроде как календарик и списки запасенного имущества в схронах.