Виктор удивленно повел стволом и разнес крысака, которого недоела лахудра.
— Тоже обращаются, гляди — ка. Видала?
— Это плохо. Не нравится мне этот крысятник.
— И что предлагаешь?
— Смотреть внимательно надо. Ну, пошли.
К стоящей в огороде бабе подходили с опаской, напряженно, но та оказалась обычной, уже не раз виденной тупой мертвячкой. Увидела супругов, заскулила, дошла валко ковыляя до забора, уперлась в него и замерла.
Стараясь не смотреть на голые кости объеденной руки, Виктор аккуратно вынес зомбачке мозги.
Карина умерла вечером. В сарае, где ее привязали для безопасности. Там же ее и застрелили, упокоив.
* * *
У дома сталкиваюсь с Енотом. Он тоже где — то тут живет, в соседней парадной ему жилье выделили, ага, но Ильяс толковал, что нору себе новичок не там устроил.
— Откуда, из больницы? — принюхивается остреньким носиком, выразительно смотрит: 'Рыбка, да? Копченая, да? Подарок, да?'
— Могу тебя угостить рыбой — неожиданно для себя предлагаю я.
— Рыба — это хорошо — задумчиво изрекает он. Потом уточняет: ' А пиво есть?'
— Сиг. Копченый. И без пива хорош. Но я не навязываюсь, не хочешь, не настаиваю — я уже сержусь на самого себя, мне уже самому странно, что я вообще это предложил. Нет, конечно, сиги здоровенные и нам с Надей пары рыбин хватит за глаза, но вот упрашивать ни в какие ворота не лезет. Какого черта мне вообще в голову пришло его кормить?
Енот неожиданно расцветает искренней застенчивой улыбкой и радостно говорит: 'Сиг! Да еще и копченый! Восторг и песнопения! Спасибо!'
Но он все же мерзавец, потому что, получив рыбину и с удовольствием ее осмотрев и обнюхав, двусмысленно заявляет: 'Так уж сложилось, что все женщины почему-то стараются меня накормить!'
— Поговори еще мне, понамякивай. Это потому что ты тощий, как дети Африки. Вот, небось, тебе дед Мороз подарки не приносит на Новый Год? Это потому что ты кушаешь плохо.
— Ах, никто меня не любит, никто не понимает — горестно заявляет Енот и, хитро подмигнув, направляется к себе, бурча внятно под нос: 'Кушаю я хорошо… да кто ж мне даст? Усе пожрали толстые врачи. Один в семи комнатах живет, сорок пар штанов имеет, а другой пропитание по помойкам ищет!'.
Я успеваю только навести краткую ревизию на кухне — проверив, есть ли нормальный кофе, сахар, сливки, шоколад и конфеты, глянув, что из себя представляет Средиземноморская кухня. Женщину вообще полезно удивить чем-то необычным. Нехай будет сегодня средиземноморская кухня. Собственно все то же, включая картошку, макароны и каши, но уже название звучит по-иному. Нет, все-таки на барахолку надо сбегать. Хлеб Надька любит, чтоб был свежий — это у нее пунктик. Не успеваю выбраться, как в дверь звонят. Звонок, к слову — это тоже признак статуса сейчас, потому что очень у многих электричества просто нет. Вообще.
Это опять Енот. Даже переодеться успел с уклоном в этакий гопостайл. И бейсболка у него настоящий абибас, прямо так и написано. Чистый гопник.
— Вот. Что выберешь? — и он показывает банку персикового компота и какого-то варенья, очень похожего на малиновое.
— Обои годятся — говорю я и тяну лапы.
— Э, я токо одно что-то готов пожертвовать в ваши ненасытные утробы — возражает гость.
— Обидеть хочешь?
— Ага. Я б с удовольствием, но вас обидишь, живорезов, как же. И папа мне всегда говорил — еще с колыбели об этом.
— О чем говорил?
— Папа говорил: 'Во время дела сгоряча не стреляй в полкового врача!'. И всегда был прав. Ладно, бери, если совести нет! Слушай, Надежда Николаевна так косметикой моей и не пользуется?
— Конечно нет. Совершенно идиотская косметика-то. Ты ж ее подколоть хотел — знаешь же, что она косметикой принципиально не пользуется. Медик же, какой там маникюр с лаком.
— Нет, я от всей души — вот не веришь ведь, а зря.
— Не верю.
— Ну и правильно, в общем. Если я из коробки кое-что заберу, ты не против? Мало ли — сам там начнешь косметикой пользоваться или еще что?
— Янот бясхвостый, сам косметикой своей пользуйся.
— Это из Конецкого ага? Ладно, раз разрешаешь — и попользуюсь.
Енот решительно начинает копаться в коробке, которую совсем недавно с помпой презентовал Надежде. Та опасливо приняла дар данайский — и не ошиблась, мой гость обнес какой-то киоск с косметикой для панков что ли или готов, или еще кого — то так же скорбного главой. Я не очень представляю себе кому понравятся выкрашенные такими идиотскими цветами ногти, дикие тени для век и прочие исхищрения нынешней молодежной моды. Ящик так и стоит в коридоре, как памятник тщетным ухищрениям.