Закончив фотосъемку, Снегирев снова вышел на лестничную площадку.
— Проходите, товарищи, — позвал он собравшихся. У дверей Константин увидел Дмитрия Ивановича и следователя, беседующих с соседкой. Рядом стояли женщина в оранжевой робе, натянутой на ватник, и переступающий с ноги на ногу легко одетый парнишка с авоськой в руке. Из сетки торчал батон хлеба и пакет молока.
«Видимо, у магазина понятых нашел, — сообразил Константин. — Парнишка выбежал, наверное, на минутку. От Димы в таких случаях не уйдешь. Упросит, убедит, скажет, что дел всего ничего. А тут, честно говоря, хорошо бы за час справиться. Главное, вовремя сказать, что в суд вызывать не будут. Посмотреть, расписаться — вот и вся функция. А то черта с два кого пригласишь, осторожный народ стал…»
— Господи, да что же это делается! Ограбили! Как есть ограбили… Да у меня и брать-то нечего. Нашли к кому прийти, — раздался встревоженный голос, — с дверью, с дверью-то что сделали… Ой люди, беда, беда-то какая!
Из дверей лифта появилась запыхавшаяся от быстрой ходьбы женщина лет пятидесяти, с выбившимися из-под мохерового берета светлыми, явно крашенными волосами.
«Ну вот и хозяйка пришла, — подумал Снегирев, — теперь дело прояснится… Или совсем наоборот… В квартире-то очень есть чего брать. Недоговаривает она чего-то. Прикинем: БВЛ тянет на три с половиной, Юлиана Семенова с руками оторвут, Вайнеры, Богомолов, библиотека приключений… Даже томик Высоцкого и тот достала… Хрусталя две полки брильянтовыми брызгами отсвечивают. Парфюмерия вся импортная. Четыре ковра — три на стене, один на полу… Очень есть чего брать».
Следователь, заметив женщину, сразу переключился на нее:
— Вы хозяйка квартиры? — он показал пальцем на выломанную дверь.
— Господи, — словно не слыша его вопроса, голосила женщина, — что сделали! И на работу ушла совсем недавно. Я тут недалеко в палатке торгую…
«А странно, на ее зарплату французский «Бисквит» пить не будешь. А в шкафу бутылка полная, да «Мартель» начат. Интересно, кого она больше боится, того, кто был до нас, или нас самих…»
— Сейчас мы во всем разберемся, — успокоил следователь. Он представился по должности, званию. — Как вас зовут?
— Феофанова я, Мария Ивановна… Да вон соседка знает меня. Эля, скажи…
Соседка кивнула.
Феофанова перевела дыхание. Немного успокоившись, она стряхнула с берета капельки дождя:
— А войти посмотреть можно, чего там наделали?
— Да, да. Костя, где нам расположиться?
— Проходите на кухню. Там стол есть — писать удобно, — обстановка не нарушена. А я пока прихожую с комнатой осмотрю.
Хозяйка, войдя в квартиру, сбросила пальто на стоявшее в прихожей кресло и осталась в платье, поверх которого был повязан фартук, испачканный землей и зеленью.
— Дмитрий Иванович, — эксперт позвал оставшегося на лестничной площадке оперуполномоченного, — что́ собака показала?
— Под лестницей потопталась немного, затем через дверь, мимо хозяйственного и к автобусной…
В комнате царил беспорядок. Вещи, выброшенные из шкафов, различных тумбочек и других укромных мест, валялись на полу. Опрокинутые часы с изящным бронзовым всадником, олицетворяющим, очевидно, бег времени, — рядом с чеканкой артельного производства.
Под ногой хрустнуло. «Эх, черт, потом не расплатишься, — подумал Константин, — аккуратней надо быть».
В углу комнаты на ковре что-то блеснуло. «Так, колечко. Серебро со стеклышками. Не взяли, отбросили. Специалисты! Берут только золото. — Константин вынул лупу. На внутренней стороне кольца несколько углублений. Он навел на них десятикратную линзу. — Отлично видно! Всего три клейма… А сколько их должно быть? Смотря когда его сделали. Начнем по порядку. Первое клеймо — вытянутый по вертикали полукруг, в центре всадник на коне. Георгий Победоносец? Точно! Дракона к земле копьем прижал. Значит, колечко московское. А год какой? Ага, стерся немного. Тысяча восемьсот шестьдесят пятый… или шестой. Старинное! Ниже еще две цифры: девятка и за ней вроде бы «пять». Со вторым чуть позже разберемся, тут какая-то загвоздка… Так, третье самое важное — «именник». Овальное углубление, две буквы Г и К… Интересно! Очень интересно! — Константин достал из оперативного чемодана крохотную записную книжку, микросправочник, который он составлял для себя сам. — Теперь разберемся. — Так! По алфавиту: Г. Е., Г. З., Г. И., Г и Л — все не то… Вот, Г. К.! Читаем: «Копылов Герасим, владелец мастерской серебряных изделий, тысяча семисотый — тысяча семьсот тридцать шестой». Не то! Снова ошибка… Серебро подходит, а год нет. Интересно, мастер московский… Пробирное клеймо с Георгием Победоносцем — московское клеймо! Кто у нас там еще на Г.К.? «Клингерт Густав Густавович, владелец фабрики ювелирных изделий, основана в тысяча восемьсот шестьдесят пятом, просуществовала до шестнадцатого года». Почти до революции. Он! Подходит по всем позициям.