Переместиться в очередной раз он не успел. Именно в этот момент сидящие на полу «кандагаровцы» все враз поднялись. Видимо, свои действия они оговорили заранее, поскольку никакой суеты не проявляли. Часовой, что стоял неподалеку от Дрэма, не успел и глазом моргнуть, как один из мужчин с силой метнул в него камень. С дистанции в пятнадцать шагов тяжелый булыжник угодил в голову боевику - да так угодил, что и проверок никаких не понадобилось. Ясно было, что камень пробил бедную черепушку, выхлестнув мозги вон. Второй часовой только и успел, что обернуться на подозрительный шум, но в ту же секунду незнакомый парень с широченными плечами молнией метнулся к нему, впечатав литой корпус в чужие ребра, практически вмяв бородача в стену. Так хоккеисты работают на льду, «приплющивая» к бортам особо удачливых форвардов, правда, в отличие от форвардов у боевика не было ни защитных щитков, ни специальной подготовки. С посеревшим лицом бородач опустился на корточки, и подбежавший Зимин, тот самый красавец, что ушел от Дрэма в подвале, милостиво рубанул его по шее, одномоментно прекратив и муки, и жизнь. А далее все закрутилось, как в американском боевике. В несколько ударов клиенты вышибли дверь в одном из номеров, с грохотов ворвались внутрь. Дрэм ожидал услышать звуки выстрелов, однако и здесь «кандагаровцам» удалось достичь консенсуса практически бесшумно. Глаза киллера все больше разгорались. Наблюдать за клиентами было любо-дорого! Положительно с каждой секундой они нравились ему больше и больше. Беспокоило только то, что он не видел среди них Харитонова. Куда-то запропали и еще трое богатырей, но в подобной кутерьме это, увы, следовало считать обычным делом. Хорошо известно, что жертвы любой войны - это на три четверти пропавшие без вести. Ничего не попишешь, война - всегда хаос, и даже смерть - главный из ее результатов - трудно поддается учету.
Наблюдать за происходящим было крайне интересно, однако сидеть, сложа руки, Дрэм не собирался. Судя по всему, веселье набирало обороты, и конфликт вступал в свою решающую фазу. Пожалуй, свое веское слово пора было сказать и ему. Тем более, что вся эта чепуха с боевиками была киллеру только на руку. Как бы то ни было, но своих клиентов он намеревался сделать чисто, и ничего в том страшного, если знать об этом будут только те, кому положено. Ну, а для гражданских лиц будет лучше считать «кандагаровцев» героями, павшими от рук террористов…
Глава 20
В то время, как Дрэм любовался работой спецназовцев, Дмитрий Харитонов вел душеспасительную беседу с Мухамадом. Вернее, пытался вести, насколько это вообще было возможно в общении с махровым боевиком. Они сидели в бывшем кабинете администратора санатория, и помимо богатых ковров, вентилятора и огромного плоского телевизора комнату украшало развешенное тут и там оружие. Если маузеры и парабеллумы были явно бутафорскими, то клинки, судя по внешнему виду, могли еще участвовать в настоящей рубке. Один из таких клинков в компании парочки гранат и автомата Калашникова лежал сейчас на широком полированном столе. Возле стены расположились двое вооруженных бородачей, а сам Мухамад в позе председателя устроился за столом. Правда, был он для председательских лет чересчур молод - немногим больше двадцати, но смотрел вполне по-взрослому, чуть исподлобья, и надо признать, что глядели на Харитонова глаза далеко не глупые. Может, даже учился паренек в каком-нибудь столичном вузе да бросил. Предпочел влиться в бушующий газават. Как бы то ни было, но первые же фразы Дмитрия были прерваны вопросом в лоб:
- Ты мне другое скажи: сам-то воевал?
- Я?
- А то кто же! Спорить могу, что воевал! - Мухамад улыбнулся, и улыбка у него была более чем зловещей.
- Ну, воевал, и что с того?
- Не в Чечне ли?
- Нет, там я не воевал. - Харитонов покачал головой, надеясь, что ложь его покажется убедительной. Незачем перед распаленным быком размахивать красной тряпкой.
- Значит, Афганистан?
- Верно. А еще Молдова, Югославия и Фергана.
- Хорошо же ты поскитался по свету!
- Неплохо, да только я хочу, чтобы ты знал, Мухамад: моя война давно закончилась, и твоим парням я не враг.
- Зато ты враг моему народу! - командир боевиков вспыхнул. - Кто звал вас на нашу землю?
- На вашей земле пролилось столько российской крови, что теперь это и наша земля, хочешь ты того или не хочешь.
- Черта-с два! - Мухамад яростно ткнул в грудь Харитонова пальцем. - Наша земля принадлежит нам и только нам! А ваш народ виноват уже тем, что празднует каждое двадцать третье февраля! Уж мы-то помним, что именно в этот день усатый шакал из Кремля загрузил полмиллиона ингушей с чеченцами в вагоны и отправил подыхать в зимний Казахстан. Чтоб ты знал, - лицо вожака перекосилось, - половина из них умерла по дороге! Половина! Многие рожали прямо в пути. Уже мертвых рожали! И вы смеете называть этот кровавый день своим праздником!
- День - не самый лучший, согласен. - Харитонов поморщился. - Только не забывай, что на полмиллиона твоих братьев погибло раз в двадцать больше моих земляков. Так что еще вопрос - кто из нас больше пострадал от усатого шакала. И потом - причем здесь люди, что сидят сейчас в коридоре? Они что, убивали твоих предков? Или, может быть, грабили твою родину?
- Они голосуют за свое правительство, значит, должны отвечать и за вашу армию.- Мухамад пристукнул по столу ладонью. - И они ответят, уж поверь мне!
- А за кого должна ответить та девушка, которую увел к себе в комнату твой сластолюбивый дружок?
- О каком дружке ты говоришь?
- Да о том, что заперся сейчас с ней в одном номере…
- Имя?! - Мухамад подался вперед, лицо его перекосилось. - Назови его имя!
- Ты его знаешь, это Резо…
Ничего больше добавить Харитонов не успел. С грохотом распахнулась дверь, в комнату влетел боевик.
- Только что убили Гурама с Шумой! Дружки этого ублюдка!…
Обвинение сработало подобно команде «фас». Двое боевиков подскочили к Дмитрию, стремительно выкрутили руки. На кистях его защелкнулись наручники.
- Вон ты, значит, чего сюда приперся! Зубы нам заговаривать? - Перегнувшись через стол, Мухамад ударил Дмитрия по лицу. - Думал, уши развесим, разговаривать с тобой станем?
- Дурак! - Харитонов сплюнул разбитыми губами. - Потому и шлепнули твоих людей, что не сумел приструнить Резо. Я ведь за тем сюда и пришел…
Но Мухамад его уже не слушал. Властно махнул рукой, и Харитонова выволокли из кабинета.
Ночной тишиной более не пахло. В коридоре царила сумятица, и лежащие на полу люди вновь прикрывали головы руками, женщины испуганно взвизгивали. С автоматами наперевес боевики прижимались к стене, целя в сторону одного из номеров.
- Они за дверью, Мухамад! - ближайший боевик указал рукой. - Там Резо был, но его, похоже, убили.
- Резо! - громко позвал Мухамад. - Ты там?
- Был Резо, да сплыл! - дерзко отозвались из комнаты. - Уж прости, Мухамад, придавили мы твоего насильника.
- Ничего, шурави, вы его ненадолго переживете.
Один из бородачей выстрелил в дверь, отчего щепа брызнула во все стороны.
- Гранатами закидаем! - рявкнул стрелок. Вопросительно глянул на вожака. - Разреши, Мухамад?
- Не надо гранат, мы проще поступим… - Мухамад недобро ощерился. - Эй, вы там! Слышите меня?… Окна и дверь под прицелом, так что деться вам некуда. Время у нас тоже есть. Для начала мы расстреляем вашего друга, а потом подождем немного и прирежем еще парочку посторонних. Неужели не выйдете?
- А чего нам выходить? Ты и так всех перережешь, - для того сюда и заявился. Твой принцип, Мухамад, воевать по-воровски. Честно ты сражаться уже не умеешь.
- А вы, значит, умеете? - командир боевиков свирепо ощерился.
- Хочешь в этом убедиться, иди сюда! Или пошли любого из своих бойцов. Сразимся с ним, как мужчины!
Вожак боевиков зло рассмеялся.
- Тебе нужен поединок? Что ж, давай! Мужчины у меня найдутся. Только не на кулаках будете биться, а на кинжалах, согласен? Или еще лучше - на саблях, как дрались наши отцы и деды.