– Наверное, я тоже должен извиниться, – наконец решившись, начал он, – за то, что слишком увлёкся своими делами. Когда я познакомился с Джимом, мы втроём только и делали, что таскались по барам и ресторанам, тратя все деньги совместно. Помнишь наш совместный бюджет?
– Конечно, – Хейли улыбнулась, продолжая шагать рядом. – Особенно мне хорошо запомнилось то, что ты таскал из тех денег на сигареты, и никогда их не возвращал.
– И такое было, – Доминик позволил себе улыбнуться. – Знаешь, даже начав остепеняться и возымев желание прожить всю жизнь с одним человеком, я никогда не забывал о тебе. Ты для меня всегда была ближе кого бы то ни было.
– Взаимно.
– Но на этот раз всё пошло как-то не так. С самого начала я тратил столько времени, чтобы сокрыть наши с Мэттью отношения, что иногда забывал подумать не только о тебе, даже о себе. Я врал всем и каждому, придумывая на ходу, но не замечал этого, считая себя честным человеком. Единственным, кому я не врал, всегда был только я сам. Представ перед собственной совестью однажды, я ежедневно отчитывался перед ней в содеянном, не забывая каяться или самодовольно улыбаться. Иногда мне казалось, что я – худший человек на земле, опустившийся в самые низы; реже – что я имею право быть таким, каким меня сделали некоторые обстоятельства. Я никогда не стремился к чему-то запретному, ты и сама знаешь. Но однажды ступив в это болото, не смог выбраться долгое время. Я правда старался быть хорошим другом для Мэттью и для тебя, но по некоторым причинам отдавал всё своё время только ему. Отчасти мне понятны мотивы твоего поступка в тот злополучный вечер, но я никогда бы не подумал, что ты нарушишь своё обещание.
Доминик замолчал. Он стоял чуть поодаль, отчаянно смолил сигарету и ждал ответа.
– Я не планировала этого, правда.
– Охотно верю.
– И в тысячный раз я готова извиниться перед тобой и поклясться чем угодно, что подобное не повторится.
– Подобное не повторится хотя бы по причине того, что теперь я не связан отношениями и вряд ли в ближайшее время буду связан, – он хмыкнул и отправил тлеющую сигарету в мусорный бак.
Мимо прошествовала шумная компания молодых людей, привлекая к себе внимание. Очередное обсуждение закончилось само по себе, и не было никакой нужды начинать новое. Они просидели на скамейке ещё полчаса, пока Хейли решительно не встала.
– Хочу кое-что тебе показать.
– Что? – Доминик и в самом деле заинтересовался бы её предложением, если бы не дурное настроение, настигшее его не так уж внезапно.
– Идём, – она решительно двинулась вперёд, везя перед собой коляску.
Преодолев парк, они выбрались на одну из тихих улочек, какие чаще всего умудрялись умещать в себе и уют, и людскую суету в час пик. Здесь было полно маленьких магазинчиков, салонов красоты и кафе, и каждое из заведений по-своему пыталось заманить новых клиентов. Кто-то выставлял на улицу что-то из ассортимента, кто-то завлекал небывалыми скидками, а кто-то не делал ничего, хорошо зная, что завсегдатаи всё равно явятся, как по расписанию.
– Мне так нравится здесь, – устремившись чуть вперёд, Хейли достала из кармана пальто телефон.
– И вправду мило, – Доминик устало огляделся по сторонам в поисках урны, куда при случае можно было бросить сигарету, быстро перед этим покурив в который раз. Он сел на скамейку и принялся рыться по карманам.
– Подождёшь пару минут? Мне нужно сделать один звонок.
– Конечно.
Теперь-то он мог со спокойной совестью отойти и подымить в своё удовольствие. Одним глазом Доминик посматривал на Хейли, которая беспокойно вертела в руках телефон в ожидании ответа, и тут же подключил пол уха, надеясь понять, с кем она говорит.
– Привет, тыковка, – прощебетала Хейли, и Доминик едва не проглотил сигарету, зажатую меж губ. – Ты в магазине?
Она помолчала с пару секунд, и улыбнулась.
– Я приду через пару минут, идёт? – и, сбросив звонок, воззрилась на сидевшего неподалёку Доминика, позабывшего о сигарете. – Что?
– «Тыковка»? – вопреки хмурому настроению, он фыркнул. – Неужто этому человеку нравится, когда его так называют?
– Ты не поверишь. А теперь подними свою задницу, выбрось сигарету и посмотри туда, – она неопределённо дёрнула головой. – То, о чём я говорила тебе почти год назад. Мой собственный магазин!
Она махнула рукой в сторону углового магазина, вывеску которого не было видно из-за неудачного положения смотревших. Доминик на автомате сделал пару шагов, потом ещё несколько, и в конечном счёте увидел то, о чём она говорила. Витрины магазинчика были полупустыми, на двери висело какое-то объявление, а выше значилось красочное: «Hayley’s Flowers». Не веря своим глазам, он подошёл вплотную, для верности заглянул внутрь витрины, а затем прочёл объявление, где была написана дата открытия – первое июля.
– Ты исполнила все свои мечты и задумки, – увидев практически всё, что хотел, глухо произнёс Доминик, и склонился над коляской, заглянув под её козырёк. – Абсолютно всё.
– Есть ещё кое-что, – Хейли прижалась к нему сбоку и продела руку через его локоть. – Идём, нас ждут.
***
Внутри всё выглядело не так хорошо, как снаружи. Не до конца оборудованное помещение демонстрировало свою неготовность к продажам: то тут то там валялись коробки из-под удобрений и семян, мебель стояла как попало, а самих цветов и вовсе оказалось ничтожное количество, – судя по всему, только малая часть от того, что впоследствии здесь будет продаваться.
– Здесь есть основная просторная зала для посетителей, – принялась перечислять Хейли, завидев в глазах Доминика интерес, – а дальше ещё три небольших комнатки: склад с выходом во внутренний двор; что-то вроде комнаты отдыха, совмещённой со столовой; и, конечно же, туалетная комната, без которой, сам понимаешь, никак не обойтись.
– Уютно, – тут и впрямь было приятно находиться, несмотря на неприбранное состояние.
– Сама не знаю, откуда я взяла столько сил, чтобы всё это провернуть. Мне кое-кто активно помогал в последнее время. Думаю, что тебе нужно с ним познакомиться.
– Буду рад.
Хейли аккуратно устроила коляску со сладко спящим и ни о чём не переживающим Джимом рядом с прилавком и исчезла за второй дверью, которая, если Доминик всё правильно запомнил, вела в комнату отдыха. Ожидание затягивалось, сводя с ума от нетерпения и аромата цветов, коих хоть и было не так уж много, но даже такое ничтожное количество раззадоривало обоняние. На одном из столиков лежали белые лилии – символ невинности и непорочности, – утянутые бежевой лентой в симпатичный букет. Кому он предназначался и что должен был сказать адресату, оставалось столь же неизвестным, как и то, сколько времени Хейли будет пропадать за дверью.
Внезапно дверь открылась и из-за неё, вопреки ожиданиям, вышла только Хейли, с натянутой улыбкой демонстрируя свою нервозность.
– Сегодня важный день не только для меня, но и для тебя, – сказала она, подходя ближе, – поэтому я не стану затягивать и просто сделаю кое-что, надеясь заслужить этим хотя бы сотую твоего прощения.
На какой-то момент время пошло то ли медленнее, то ли вспять, иначе как можно было объяснить то, как неторопливо открылась дверь, и из неё выскочил растрёпанный Беллами.
Он бросился прямиком на Доминика, повис на его шее и разрыдался. Цеплялся в чужие плечи дрожащими пальцами и ничего не говорил, подрагивая от слёз.
– Ты правда всё это время ждал меня? Ты правда ни с кем не встречался? – тараторил он. – Ты правда?.. – он громко всхлипнул и замолк.