Бандитов уже и след простыл. Подоспевший к дороге Михаил Петрович велел Рийко вернуться.
Пограничники увели лошадь в лес, тщательно заметая за собой следы, так чтобы нельзя было определить, в каком месте они свернули с дороги. Отойдя далеко в чащу, они остановились в густом ельнике под горой и устроили привал.
В санях оказались два рюкзака и кошель. В кошеле было много всякой провизии, в одном из рюкзаков нашелся кожаный портфель, набитый какими-то бумагами.
— Вот это добыча! — воскликнул Рийко и начал перебирать бумаги. Протоколы собраний. Списки, еще списки. Просматривая один из списков личного состава какой-то роты, Рийко обратил внимание на фамилию Тахконен. Рядом с этой фамилией, созвучной с названием родной деревни Рийко, было указано место, откуда был бандит, — Тахкониеми. Вилхо Тахконен из Тахкониеми? Кто же это мог быть? По сведениям Рийко, из жителей Тахкониеми в белой банде был лишь его брат. Неужели Васселей?
— А что это за штука?
Михаил Петрович вертел в руках круглую печать, вырезанную из ольхи.
При свете только что зажженного костра Рийко стал разглядывать, что написано на печати. В центре три большие буквы KMS. Что же это значит? По кругу мелкими буквами: Karjalan metsäsissit. Ага, «Лесные партизаны Карелии».
Все это оказалось имуществом самого Таккинена!
Узнав об этом, Саша схватился за голову. Он упустил Таккинена, с которым у него были особые счеты. Хоть за старого Ярассиму рассчитался бы… Эх!
Рийко долго не мог заснуть. И не потому, что ночевали у костра, где с одного боку мороз покусывает, а с другого огонь припекает. Спать у костра ему приходилось не впервые, да и в общем-то было не холодно. Погода вроде чуть потеплела. Тихо, успокаивающе шумел лес. Лошадь, накрытая попоной, похрустывала сеном, изредка поглядывая на своих новых хозяев. Ей, видимо, было безразлично, кому служить, лишь бы кормили. Спать Рийко не давали мысли о Васселее. Вилхо Тахконен из Тахкониеми… Кто бы это мог быть? Неужели… Заметив, что Потапов тоже не спит, ворочается и вздыхает, Рийко решил спросить у него, но тот опередил его:
— Как ты думаешь, что со мной будет?
— Ничего с тобой не будет, — ответил Рийко. — Расскажешь, как оказался в банде и что делал там, — и все.
Потапов вздохнул, помолчал и начал тихо рассказывать, как ушел из банды. О том, как он попал в банду и что делал там, Рийко говорить ему не хотелось: это длинная история, и Потапов понимал, что рассказывать ему придется еще не раз и самым обстоятельным образом тем, кто будет решать его судьбу. Словно оправдываясь, почему он так долго добирается до красных, Потапов поведал Рийко, как он сперва пошел с руоколахтинскими комсомольцами. Стали пробираться на восток. Потом кому-то из ребят пришло в голову, что они должны сперва походить по деревням, рассказать народу о кровавом преступлении белых в Руоколахти, собрать побольше людей, чтобы начать борьбу с мятежниками. А Потапову они велели одному пробираться к красным. Сперва он пошел, но потом испугался, а вдруг красные ему не поверят, кто подтвердит, как он ушел от белых. Решил пойти в свою деревню, там-то его знают. Пока бродил по лесам, встретился вот с этими попутчиками. Они тоже направлялись к красным. Ну и пристал к ним.
Рийко рассеянно слушал его рассказ, а когда Потапов замолчал, тихо спросил, не знает ли тот, кто такой Вилхо Тахконен.
— А почему ты спрашиваешь? — насторожился Потапов.
— Просто так. В списке такая фамилия значится.
— Вообще-то он и не Вилхо и не Тахконен, — вдруг зло проговорил Потапов. — Васселей его настоящее имя. Родом он из Тахкониеми.
Рийко долго молчал. Потом, стараясь не выдать своего волнения, спросил деланно равнодушным голосом:
— Ну и что за человек он?
— Человек как человек. Не лучше других таких же, как он. Словом, бандит. А воюет здорово.
Больше ни о чем Рийко спрашивать не стал. Да и разговаривать ему расхотелось.
— Давай попробуем вздремнуть, — предложил он. — Завтра большой переход предстоит.