— Ох, Васселей, не спрашивай!.. — Кайса-Мария заплакала. — Пока не спрашивай. Когда можно будет, я сама…
Она плакала. Васселей успокаивал ее. Потом Кайса-Мария вдруг выпрямилась, вытерла слезы и заставила себя улыбнуться.
— Какая я дура! Ну, ладно. Все. Ты не принимай это всерьез. Просто это от усталости, обычная истерия. Слушай… Мне надо идти. Чуть не забыла. Ты поешь, а что останется, вынеси в сени. Кофейник в духовке. Спокойной ночи.
Обернувшись в дверях, Кайса-Мария игриво помахала рукой, словно весь этот их разговор был легким флиртом.
— А мундир не идет тебе, — заметил Васселей.
— Разве? — Кайса-Мария оглядела юбку, сшитую из солдатского сукна. — Он должен идти мне, если уж он на мне.
Утром Кайса-Мария пришла в темно-синем шерстяном платье. Выглядела она обеспокоенной. Поговорила о том о сем, о разыгравшейся ночью пурге, спросила, как Васселею спалось, потом вдруг замолчала, стала задумчиво поправлять прическу.
— Что с тобой?
— Завтра я уезжаю в Финляндию. Давай посмотрим твою рану. Может быть, и ты сможешь отправиться в путь.
— Гонишь на фронт?
Рана зарубцевалась, но ее еще надо было перевязывать. Сменив повязку, Кайса-Мария сказала, не глядя на Васселея:
— Ты тоже должен завтра уехать.
— Что, красные близко?
— Нет, не потому.
— А почему?
— Не спрашивай. Ты должен уехать — и все.
— Значит, я должен выполнять распоряжения сестры милосердия?
— Если бы я могла… — не договорив, Кайса-Мария сделала резкое движение, словно хотела что-то разорвать, но тут же снова стала деловитой. — Я зайду вечером. Пока.
Днем Васселея навестил Таккинен.
— Зашел поглядеть, как дела у тебя. Давно мы не виделись. — Он поздоровался, как старый знакомый. — Помнишь, Вилхо, как мало нас было, когда мы начинали. А теперь вся Карелия поднялась.
Таккинен прошелся по комнате, остановился перед зеркалом, стал рассматривать лежавшие на столике перед зеркалом гребешки, коробки с пудрой, флакон с духами.
— Приятная женщина, верно? — Таккинен подмигнул Васселею. — Молодец, Вилхо.
Васселей хотел резко ответить, но сдержался и сухо спросил:
— Что нового на фронте?
— Все идет хорошо. Позиции мы удерживаем. Скоро подойдет подкрепление из Финляндии, и мы перейдем в наступление по всему фронту. Правда, случаев обморожения многовато. Закурим.
Таккинен сел и забарабанил пальцами по столу.
— Надо бы поговорить, да времени у меня мало. Потому перейду к делу. У нас не хватает офицеров. Ты должен взять взвод. А если хочешь, дадим и роту.
— Господин главнокомандующий, я же вам уже сказал… я могу отвечать лишь за свою голову. Большей ответственности я брать на себя не желаю.
— Это окончательный ответ?
— Да, — твердо ответил Васселей. — Кроме того, разрешите мне напомнить, что мою семью не надо эвакуировать в Финляндию.
— Хочешь оставить ее на милость большевиков?
— Может быть, я понял вас неправильно. Разве мы не собираемся наступать? — Васселею с трудом удалось скрыть ироническую ухмылку. — Просто я хочу, чтобы они спокойно жили дома.
— Как бы тебе не пришлось пожалеть, — буркнул Таккинен после продолжительной паузы. — Поступай как знаешь. Я хочу перевести тебя на другой участок, поближе к дому.
— Я давно просил об этом.
— Завтра туда отправляется связной на лошади. Можешь взять с собой и своего Кирилю, — сказал Таккинен и, сухо попрощавшись, ушел.
«Странное совпадение! — мелькнуло у Васселея. — И Кайса-Мария, и Таккинен говорят одно и то же. Торопятся выпроводить из Киймасярви. Что-то за этим скрывается?»
Кайса-Мария где-то задержалась допоздна. Придя, она поставила на стол бутылку спирта.
— Отметим мои проводы. Выпьем не за расставание, а за встречу.
— Я тоже уезжаю завтра. Таккинен приказал.
— Вот и хорошо! — обрадовалась Кайса-Мария.
— Мария! А ты не смогла бы быть хоть одну минуту сама собой?
— Попытаюсь. А что?
— Почему я должен уехать именно завтра?
— Слушай, Васселей. Не будем портить наш последний вечер. Когда-нибудь я тебе все расскажу. Потом, когда встретимся в Финляндии. И ты тогда можешь хоть задушить меня этими огромными ручищами. А пока позволь погладить их. Я дам тебе адрес сестры. Она живет в Тампере. Через нее ты найдешь меня. Ты бывал в Тампере? Сестра живет в доме столярной мастерской Койвисто.