Вечером Кайса-Мария пришла к сестре. Встретили ее уже более приветливо. О войне в Карелии не говорили. Антеро рассказывал о своем заводе. Лена-Илона жаловалась, что все дорожает. Как рабочие сводят концы с концами, если даже им живется трудно? Все продукты, купленные Кайсой-Марией, сестра молча поставила в шкафчик.
Утром Кайса-Мария пошла в библиотеку. Хотелось посмотреть, что пишут газеты; левых газет в библиотеке не было, но по вчерашней демонстрации Кайса-Мария знала, чего требует рабочая пресса. Социал-демократические газеты были. Они не относились благожелательно к Советской Карелии, но в то же время не одобряли и военного вмешательства Финляндии во внутренние дела Карелии. Зато правые газеты были настроены воинственно и трубили о сплошных победах. Они уже овладели почти всей Мурманской железной дорогой и окружили Петрозаводск. По их сведениям, правительство Гюллинга готово покинуть город, но уже не может выбраться. Правые газеты то и дело говорили о божьей помощи. В бога Кайса-Мария верила, но она не верила, что он поможет им в Карелии. Да если всевышний и вмешается, то он не будет истреблять людей по одному или по одной роте, он уничтожает, как в Ветхом завете, скопом — и целого войска как не бывало, а заодно и целых народов. Ведь в Ветхом завете столько погибло людей, что пришлось написать Новый завет и Христу начать взывать к людям, чтобы они наконец-то стали жить в мире да согласии. Кайсе-Марии хотелось полистать большевистские газеты, но их, разумеется, в библиотеке не могло быть. В Карелии они иногда попадали в качестве трофеев в ее руки, и ей приходилось, даже переводить отдельные статьи из них для начальства. В газетной войне большевики, по ее мнению, уступали белым — им явно не хватало воображения.
Кайса-Мария вспомнила о своем соглядатае. Где же он? В библиотеке его не было. Наверное, ждет ее, мерзнет, бедненький, на улице. Кайсе-Марии даже стало жаль этого человека. Зачем она его мучает? Ведь он-то ни при чем. Делает то, что ему велено. Она решила подойти к этому человеку и спросить, чего он от нее хочет.
Но подходить ей к нему не пришлось. Он подошел сам.
Кайса-Мария остановилась на мосту Таммеркоски и, нагнувшись через перила, стала рассматривать бушевавший внизу порог. Она думала о той войне, которая шла на страницах газет: «Дорогая истина, скажи, где ты? Может быть, ты там, внизу, в кипящей воде порога?» Тогда державшийся в отдалении шпик подошел к ней и, остановившись рядом, тоже склонился через перила моста.
— Вы имеете что-то сказать? — спросила Кайса-Мария.
— Вы очень низко наклонились. Надо быть осторожнее. Вода в пороге очень холодная, и если человек невзначай упадет туда, он не сразу погибнет, он помучается…
— Вы слишком грубо работаете, — сказала Кайса-Мария.
— Я хотел бы помочь вам.
— В чем?
— Хотя бы в этом. — Мужчина достал из бумажника железнодорожный билет. — Пожалуйста. Вы забыли купить его. Кажется, вы должны были уехать утром.
Кайса-Мария не хотела брать билета.
— Знаете, иногда я играю в карты. Там можно выйти из игры, когда начинаешь проигрывать, — сказал мужчина. — А в нашей игре более жестокие законы. Из нашей игры не выходят, как бы игра ни шла. Ваш поезд без четверти восемь. Я буду на вокзале.
Да, конечно, Кайса-Мария должна была сама знать, что из их игры просто так не выходят. Она собиралась не возвращаться в Карелию. Мало ли что приходит в голову в минуты слабости!
На вокзале мужчина с тросточкой подошел к ней и, сказал:
— Я знал, что вы будете благоразумны. Счастливого пути.
Тампере также умел притворяться. Какими уютными, спокойными огнями светился город, прощаясь с Кайсой-Марией! Погода тоже была тихая и теплая. От всего веяло миром. «Обманчивые огни», — подумала Кайса-Мария.
Подразделение, состоявшее из финских добровольцев, после непродолжительного боя покинуло Реболы и бежало за границу. Финнам легко было оторваться от противника, который, уважая государственную границу, не мог преследовать их.
В Киймасярви знали, что Реболы потеряны. Таккинен был взбешен. Какого черта они драпанули за границу? Разве они не могли прорваться на восток и остаться в Карелии? Таккинен бранил в ярости и правительство Финляндии. Предатели, изменники! По мере продвижения красных войск правительство Финляндии все больше выходило из игры. Оно заметило, что красные не собираются шутить. Опасались в Хельсинки также обострения положения внутри страны. Полицейские силы уже не справлялись с движением, требовавшим прекращения военных действий в Карелии. Правительство Финляндии было вынуждено что-то делать. Министерство внутренних дел сменило на границе многих начальников застав и отдало приказ о частичном закрытии границы. Однако в то же время в Хельсинки не сделали самого необходимого шага — не дали разрешения Таккинену и всем находившимся в Карелии финским отрядам организованно покинуть территорию Советской Карелии.