Однажды ночью он разбудил даже мать.
— Ты не помнишь, сколько сыновей у Мийхкали из Леппясуари?
Мать начала перечислять:
— Сколько же их было… Гавро, Петри, Пуавила… Потом родились Юрки да Иовсей.
— Подожди, я еще не записал.
— Потом еще Олексей. Такой толстенький, как встретит кого, обязательно поздоровается. Хороший бы из него парень получился…
— А где он теперь?
— Где? Ему годков десять было, когда господь его прибрал. Совсем маленькими умерли Юрки и Иовсей, а…
— Тьфу ты! — рассердился Королев. — Мне мертвые не нужны, живых называй. Из-за тебя бумагу испортил. Ладно, иди спи.
Уходя, мать вздохнула:
— Пишешь все. Будет беда и тебе и людям от твоей писанины.
Наконец подробные показания о мятеже были готовы.
Целый день Королев отдыхал, занимался домашними делами, сходил в баню. А вечером он заперся в горнице, тщательно затворил окна и опять сел работать. Он переписал список участников, только на этот раз без характеристики на каждого человека. К утру и этот список был закончен. Удостоверившись, что дверь прочно заперта и что с улицы не видно, что он делает, Королев внимательно огляделся, словно кто-то мог следить за ним в самой комнате. Затем он написал короткую записку:
«Предупредите всех перечисленных в этом списке, что им грозит арест, после чего последует или расстрел, или вечная ссылка в Сибирь. Пусть немедленно уйдут в лес либо пробираются в Финляндию…»
Осталось только решить, кто смог бы оповестить перечисленных в списке о грозящей им опасности. Перебирая людей, которым можно было бы поручить это задание, Королев раздраженно думал о том, что на словах многие были героями, буквально сгорали от нетерпения поднять восстание и отделить Карелию от России, а как дошло до дела… Все теперь там — и само правительство, и его сторонники — живут на подачках у финнов. А он один здесь… Да и его тюрьма дожидается…
Королев прикрутил фитиль лампы, словно при ярком свете кто-то мог разглядеть ход его размышлений. «Теперь нужны действия, — думал, он. — И такие действия, на которые не всякий способен». Он во что бы то ни стало должен добиться, чтобы карелы восстали. Чтобы поднялся весь народ, а не кучка авантюристов. И не для того, чтобы, прикрываясь карелами, финны обделывали свои дела, а карелы действовали по их приказам. Карелы должны быть хозяевами. Они должны стать не наемной рабочей силой, заготавливающей карельский лес для финских лесопромышленников, а хозяевами своих лесов, и собственные интересы, собственный карман должны быть им дороже, чем банковский счет какого-то иностранного воротилы. Королев в основном разделял принятую Временным правительством Карелии программу будущего развития Карелии, но он не верил, чтобы эти люди, являвшиеся пешками в руках финских промышленников и государственных деятелей, смогли и хотели претворить ее в жизнь.
Он считал, что Карелии нужен такой руководитель, который способен был бы действовать самостоятельно. Все эти Хилиппяли и Кевнясы из Ухтинского правительства были настолько чужими для карел, что авторитет среди карел не мог заслужить ни один из них. Да и интересует их Карелия больше как выгодное для предпринимательской деятельности поле, пользоваться которым они могли, разумеется, лишь в рамках, дозволенных финскими предпринимателями. Может быть, во главе Карелии мог бы стать Левонен? У этого старца из Койвуниеми есть и образование, и авторитет, и карельский дух в нем еще жив, так что на какой-то стадии он мог бы быть номинальным главой, да и то лишь в том случае, если перестанет оглядываться на Финляндию. Но активного участия в движении он уже принимать не может. Кто же смог бы по-настоящему организовать движение карел? Хеймо Парвиайнен, этот учитель из Ухты, который возомнил себя военным руководителем и готовит карел для будущих битв? Королев презрительно усмехнулся… Парвиайнен напоминает фельдфебеля, который состоит на довольствии в чужой роте и покрикивает на своих подчиненных, когда ему кто-то прикажет. В войске, которое он готовит где-то в Финляндии, полно финнов, финны там все решают, так что, по сути, это войско ничем, кроме названия, не отличается от финской армии. Здесь, в Тунгуде, есть тоже два «деятеля», Борисов и Кирьянов. О них и речи не может быть. Борисов на месте, когда кого-то нужно прикончить. А Кирьянов даже на это не способен. Так что…