Тебя ранил кто-то, кого ты любил. И теперь всё, что ты чувствуешь - это гнев и боль.
Полгода прошло с тех пор, как они расстались в том баре.
- Позвони мне, когда тебе исполнится 21 год, - хрипло сказал тогда Эмметт, поцеловав Дрю на прощание.
Сказал это глядя в глаза зрелому мужчине, которого страстно любил и вынужден был отпустить. Сказал как можно мягче, не испытывая гнева, проглотив свою боль вместе с навернувшимися слезами.
Звезде американского футбола Дрю Бойду, словно зеленому юнцу, находившемуся на пороге своего нетрадиционного сексуального раскрепощения, было сложно не поддаться соблазну. Новые мужчины – новые впечатления. И ему хватило нескольких месяцев, чтобы понять, какую роковую ошибку он совершил, изменив Ханикатту. Его открытая однополая секс-феерия, уносившая Бойда в заоблачные дали, очень быстро сдулась, как гелиевый шарик.
Оказывается, между спать и трахаться есть весьма существенная разница.
Заваливая очередного парня с упругим задом, он сперва пытался забыться и вытрахать из тела и своей гребаной памяти все воспоминания об Эмметте. Секс, каким бы он жарким и страстным ни был, скоро ему наскучил, и Бойд стал желать нормальных человеческих отношений, сложившихся у них с бывшим любовником. Он скучал по их болтовне и объятиям, совместным походам в клуб и посиделкам у телевизора с огромным ведёрком мороженого.
Ханикатт тоже скучал по своему квотербеку, по его мощному телу и терпкому запаху кожи с легким ароматом морского бриза. Скучал по их дерзкому, порой дикому сексу, переходившему в хриплый крик наслаждения и послеоргазменную истому, когда Дрю был расслаблен и нежен, словно котёнок.
Эмметт не пропускает ни одного матча с участием своего экс-бойфренда, а когда остается один в своей постели, пытаясь, наконец, уснуть, долго крутится узлом и обнимает себя за узкие плечи, представляя, что это Дрю.
Бойд скучал по своему бывшему любовнику-экстраверту. По его губам со вкусом карамельного пудинга. По подтянутому и изящному телу, по нежной коже с легким оттенком ванили. По слегка вихляющей походке Мерилин Монро, по его винтажным обтягивающим шмоткам всех стилей, времен и цветов радуги. Скучал по его ярко накрашенным глазам с блесточками, по его искрометной улыбке, заразительному смеху и даже небольшой диастеме на верхних зубах.
Три раза в неделю он с замиранием сердца сидит перед телеком и смотрит новости 5-го канала, где Ханикатт ведет рубрику «Советы голубого парня».
И вот теперь, спустя долгие месяцы разлуки, он просто набирает его номер и слушает хриплый голос Эмметта. Просто слушает и глотает боль вместе с навернувшимися слезами, впитывая в себя такой родной и любимый голос близкого друга. Рвано дышит в ответ, боясь заговорить.
- Алло?
- …
- Не молчи, Дрю, я знаю, что это ты. У тебя искривлена носовая перегородка от полученной в игре травмы, и ты слегка сопишь.
- Эмметт, я… - неуверенно тянет мужчина, решившись ответить.
- Зачем ты все время звонишь мне, Бойд? – хрипло шепчет Ханикатт. - Хочешь сказать, что уже вырос? Так скажи это, а то ведешь себя по-прежнему как мальчишка.
- А ты мне поверишь, если я скажу, что мне уже 21?
========== Все хорошо, малыш ==========
Комментарий к Все хорошо, малыш
По сериалу “Игра престолов”
Каскад теплой воды из источника мягко массирует утомленное тело, смывая следы грязи и засохшей крови из многочисленных ран. Опершись одной рукой о скользкую и чуть шероховатую поверхность каменного выступа, Тормуд Великанья Смерть, закусив губу от удовольствия, неспешно подставляет свою рыжую шевелюру, мощную шею и плечи под ласкающие струи. Капли барабанят по бородатому лицу, стекают ручьями по волосам, груди, пояснице, кубикам пресса, исчезая в паху и развилке ягодиц.
Командир одичалых так же как и Игритт знал про эту пещеру с теплым источником уже давно. Они часто ходили сюда вдвоем, но дальше совместного омовения и мелкой постирушки дело не заходило. Спустя время, рассудительно подумав, что даже одичалому, а уж тем более женщине нужно свободное пространство и уединение, Тормунд предпочитал приходить сюда один, когда Игритт здесь не было. А теперь этой рыжей девочки, такой же дикой и храброй, как и он сам больше нет.
Лишь еще один человек знал об их маленькой тайне. Джон Сноу молодой вороненок, брат ночного дозора, угодивший в плен ее женских чар. Тормунду до сих пор сложно ответить на вопрос, кто чьим пленником стал в действительности.
Мальчишка-бастард несмотря на свой юный возраст был отважным и смелым, бесхитростным и добродушным и ко всему чертовски привлекательным. И вот теперь они с лордом-командующим встали под одни знамена и великан готов следовать за парнем хоть в седьмое пекло.
Наслаждаясь шумом бегущего водопада, мгновениями уединения и долгожданной чистоты мужчина не замечает, как в пещеру проникает Джон Сноу и, глянув на обнаженного великана, замирает соляным столбом, вросшим в каменистую почву, покрытую бурым мхом.
Ему просто захотелось еще раз посетить эту пещеру в память об Игритт. Он скучал по ней. По ее стройному телу и необузданной страсти. По ее ухмылкам и извечному «ничего ты не знаешь, Джон Сноу!». Боль потери была слишком глубока. Трудно смириться, когда теряешь любовь.
Небольшой луч солнечного света, прокравшийся в расщелину скал, вырвал из мрака пещеры полоску рыжих мокрых волос, и ему на секунду почудилось, что это она. Затем тонкую стену водопада прорезал мощный торс, и перед удивленным взором Джона предстал Тормунд во всей своей дикой красоте.
Глаза великана по-прежнему были закрыты, а его крепкие ладони оглаживали собственное мокрое тело, скользя по шее, груди, животу и тем же маршрутом возвращались к лицу и густым рыжим волосам, прореживая их сквозь пальцы и отбрасывая назад.
- А-а, это ты, малыш, - пророкотал Тормунд, выходя из-под водопада на свет и отряхиваясь как собака. Воро́ной он называл парня лишь в начале. Лордом-командующим при важных персонах или посторонних. Обычно, когда они оказывались тет-а-тет, перед ним был просто Джон, мальчик либо малыш. – Решил искупаться? Ну что же я почти закончил. Только маленько обсохну, - буркнул одичалый, подходя к груде своего тряпья из шкур.
Сверкая перед Сноу голым задом, Тормунд и не предполагал, что юноша, затаив дыхание, разглядывает его мощную спину и узкие бедра, боевые шрамы от стрел и копий, все время возвращаясь к рыжим волосам. Идея искупаться напоследок, прежде чем покинуть опустевший лагерь одичалых, отошла на второй план. Джон стал тихо красться к командиру, желая коснуться влажной огненной гривы. Ощутив близкое присутствие парня и его жаркое дыхание на своем плече, великан слегка вздрогнул, но постарался не подать вида.
- Мне так ее не хватает, Тормунд, - хрипло шепчет Джон, прильнув к спине мужчины всем своим телом. Сноу слегка приподнимет голову и несмело зарывается ладонью в рыжие волосы командира одичалых, не в силах оторвать от них взгляд. – А твоя огненная грива… - всхлипывает он, потираясь щетинистым подбородком о ключицу великана.
- Тихо, мальчик, тихо, все хорошо, - тянет Тормунд, чуть обернувшись, - я тоже по ней скучаю. Иди сюда, - выдыхает мужчина, привлекая юношу к себе.
Великанья Смерть затаив дыхание, просто держит Джона Сноу в своих крепких объятиях, повелевая своему телу замереть на месте, а своему члену повиснуть плетью и не дергаться от столь тесного контакта с юношей. Лишь его мерно вздымающаяся грудь является сейчас невольным свидетелем скупых мужских слез.
Тормунд готов простоять вот так столько, сколько будет нужно Джону, чтобы тот мог выстрадать боль потери.
- Все хорошо, - повторяют его губы, а ладони мягко гуляют по плечам и спине парня, зарываясь в смоляные кудри.
Джон слегка отстраняется от мужчины и делает прерывистый вдох. Затем начинает снимать с себя плащ подбитый мехом, амуницию и кожаные регалии лорда-командующего. Все это медленно оседает в кучу рядом с ворохом шкур командира одичалых. Спустя долгую минуту ожидания Сноу так же обнажен, как и стоящий рядом с ним Тормунд.