– Я не знаю.
– Боялся выглядеть глупым и непонятым? Не желал быть отвергнутым и высмеянным? Думал, что уже поздно?
– Возможно.
– Я бы поняла. Не стала отвергать и никому бы не позволила над тобой смеяться. Но ты всю жизнь предпочитал молчать и даже сейчас мне приходится каждое слово тянуть из тебя клещами.
– Мой взгляд и улыбка говорили лучше всяких слов. Неужели ты этого не замечала?
– Теперь я это понимаю, но тогда я не умела читать чужие мысли и не обладала в совершенстве заклинанием «Легилименс», чтобы покопаться у тебя в голове. А даже если бы могла, не стала бы. Ты был для меня книгой за семью печатями, которые не взломать ни «Бомбардой», ни «Алохоморой». А ведь тебе просто нужно было набраться смелости, подойти ко мне и рассказать о своих чувствах.
Скажи, не молчи…
– А какой теперь в этом смысл? Ты ведь выбрала Джеймса Поттера. Вы любили друг друга. У вас родился замечательный сын.
– В одном из вариантов развития событий так и произошло, Северус, потому что ты промолчал. Какая-то часть меня всегда стремилась к тебе, ведь у нас было много общего и даже сейчас существует достаточно возможностей перевернуть страницу и на чистом листе проложить новый маршрут, но уже для нас двоих, начиная с этого волшебного места. Только не молчи! Ты слишком долго сдерживал свою любовь! Отпусти ее на волю и позволь подобно нашему Патронусу свободно умчать в бесконечность! Скажи, что любишь меня, пока события вновь не начали развиваться по тому варианту, где тебя нет рядом со мной! Где нет нас!
Скажи, не молчи…
– Я люблю тебя, Лили Эванс! Всегда!
========== У края пропасти ==========
Комментарий к У края пропасти
По сериалу “Ганнибал”
Писалось под **Siouxsie Sioux and Brian Reitzell – Love Crime**
– Как здесь красиво, – выдыхает Уилл, чувствуя, как вместе с уже сочащейся, а не бьющей фонтаном кровью, его покидает жизнь.
Эта же мысль пришла в голову Грэму чуть раньше, когда он стоял у широкого окна коттеджа выстроенного почти над самым обрывом, вглядываясь в вечернее грозовое небо, сливающееся с океаном по линии горизонта.
Похоже, Ганнибал Лектер разделял ту же точку зрения, ведь Уиллу здесь нравилось. А еще это отличное место, чтобы заманить добычу для своей последней трапезы. По такому случаю не грех было открыть бутылку изысканного вина и выпить немного в качестве аперитива.
Принимая из рук Лектера бокал и делая глоток, Уилл находит вино как всегда изумительным. Оно одинаково может послужить поводом быть выпитым за долгожданную победу над врагом и еще при жизни помянуть самого себя, как и бóльшую часть несбывшихся надежд и стремлений. У Грэма не было особого выбора, чем стать добровольной жертвой, агнцем на заклании и оказаться в пасти одного хищника, чтобы таким образом заманить в ловушку другого не менее опасного и кровожадного.
Тихий выстрел и звон бьющегося стекла звучит для обоих колокольным набатом, побуждая сердца мужчин пропустить удар. Уилл продолжает наблюдать, как один из его врагов получив пулю, оседает на пол, а второй с тихим рыком входит в проем разбитого окна, направив на Грэма пистолет.
– Не беги. Догоню, –цедит убийца.
Уилл и не думает. Сейчас все его внимание занимает сидящий на полу Ганнибал, что рвано дышит, зажимая рану в боку и, возможно, аккумулируя силы для последнего прыжка.
– Таков был замысел? Ты этого хотел, Уилл? Увидеть мое изменение? Мою предсмертную агонию? – говорит безмолвный взгляд Лектера. – Несмотря на мою симпатию к тебе?
Грэм сам с точностью не скажет, что сейчас чувствует. Он делает очередной глоток вина, чтобы заглушить… Что? Победную улыбку и долгожданную радость от торжества справедливости? Неуместный, истерический хохот? Рвущие душу рыдания? Вот оно то самое чувство, когда буквально разрываешься между желанием помочь человеку выжить и быстро добить его, чтобы не мучился.
Но Грэму все же стоило помнить, что между охотником и жертвой существует весьма тонкая грань и его шансы слишком малы, чтобы попытаться за секунду из приманки превратиться в матерого хищника, выбрав правильный путь. Ему не справиться хотя бы с одним из них без помощи другого.
Вошедшая в тело сталь, заставляет сердце быстро сокращаться, вплескивая в кровь мощную порцию адреналина. Резкая боль отрезвляет мысли и заставляет наконец-то выбрать нужное направление, стать на сторону одного из врагов, помочь тому одолеть соперника, разделив потом долгожданный триумф победы. Пришло время уничтожить Великого Красного Дракона, убив что-то или кого-то в себе самом.
Спустя мгновения враг повержен и глядя на свои руки в свете яркой луны, Уилл наконец-то понимает, чего хотел Ганнибал. Для него. Для них двоих. Кровь так же черна, как душа дьявола, который все время был рядом с ним.
У Грэма есть еще шанс дотянуться до мобильного телефона и вызвать помощь, чтобы выжить. Чтобы дать Лектеру уйти, с йотой наивности полагая, что с его очередным бегством сам он обретет покой и долгожданную свободу. Но он так же понимает, что это ничего не изменит. Он не может быть с Ганнибалом, но и без него вся дальнейшая жизнь Уилла и сам он больше не будут принадлежать лишь ему одному. Потому он простирает к нему руки, словно страждущий к небесам, тщетно моля вернуть ему самого себя.
Их измученные и уставшие от жизни тела танцуют последнее танго у края пропасти, не решаясь и одновременно оставляя друг другу право выбора.
– Смелее, Уилл. Пусть все будет по-твоему, – тихо шепчет Лектер, и, похоже, это Грэму придется взять на себя ответственность и стать катализатором, который толкнет их обоих к неизбежности этого щекотливого момента.
«Обрыв все ближе», – проносится в головах обоих, прежде чем сделать решительный шаг.
И, наверное, уже не важно смогли ли они измениться, пройти обращение или остались прежними.
========== Уголки памяти ==========
Комментарий к Уголки памяти
**Посвящаю своим детям. С Днем рождения, любимые!**
По фильму “Люди Икс: Первый класс” http://savepic.ru/13418256.gif
Эрику Леншерру казалось, что в его израненной душе окутанной тьмой, под тонной боли, злости и жажды мщения, не осталось ничего доброго, светлого и тёплого, дающего надежду на нормальную полноценную жизнь.
Так думал и Чарльз Ксавье, предложив однажды Эрику сдвинуть с места огромную спутниковую тарелку из металла, находящуюся на удаленном расстоянии от места их расположения.
- Знаешь, по-моему, твоя концентрация находится между яростью и умиротворением, - замечает Ксавье, после неудавшейся попытки Леншерра.
- Умиротворением?! Чарльз, ты, верно, шутишь?! – взбешенно бросает Эрик. – Я похож на человека, вернее мутанта, который выглядит спокойным и удовлетворенным жизнью?!
- Я знаю, через что тебе пришлось пройти. Позволь мне еще раз взглянуть, – просит Чарльз, желая как можно глубже проникнуть в голову друга и собственным мозгом прочувствовать состояние Эрика, мысленно посылая персональные нейроны, словно хорошо надрессированных собак, обшарить каждый уголок памяти Леншерра и докопаться до сути. Каким бы болезненным, полным горечи и тьмы не был этот путь, Ксавье с готовностью разделит его с Эриком, пытаясь помочь.
Шагая рядом в кромешной темноте, почти на ощупь, оба начинают различать мягкий проблеск в конце туннеля. Приближаясь и с долей неверия начиная узнавать знакомый силуэт и картинку из своего прошлого, Леншерр ощущает легкий сердечный трепет, в то время как сердце Чарльза вторит ему, чувствуя те же эмоции.
- Мама, - беззвучно шепчут губы.
Мерцание свечей в зажженной наполовину меноре*, даёт долгожданный свет. Их окутывает теплом от ласковой улыбки матери Эрика и ее невесомого касания к щеке. Руки женщины пахнут ванилью и корицей, и оба отчетливо слышат аромат свежеиспеченного штруделя, ощущая сладкую смесь изюма и орехов во рту. Это запах и вкус детских воспоминаний Леншерра, когда еще не было войны, когда он беззаботно жил в Польше вместе с мамой, не зная о своих нечеловеческих способностях.